"Инна Штейн. Библиотечный детектив " - читать интересную книгу автора

- Ну, какая у вас тут жара, у вас рай земной, вот у нас под крышей
жара... - затараторила Анна Эразмовна и вдруг замолчала. Она была близорука
с детства (читать надо было меньше!), а на работе приходилось зрение все
время напрягать, ясно, что от этого лучше оно не становилось. Вот почему,
только подойдя почти вплотную к Константину Константиновичу, она увидела,
как он выглядит, и ужаснулась.
Он был всего на пару лет моложе Бебы Иосифовны (мама была 20-го года),
но выглядел всегда замечательно. Высокий, подтянутый, он ходил на море до
глубокой осени. Темная, обветренная кожа, белоснежная шевелюра, карие
внимательные глаза, только мицу надеть - и вылитый капитан дальнего
плавания. Непонятно, как за столько лет ни одна библиотечная дама так и не
зацепила его сердца.
А сейчас Анна Эразмовна просто глазам своим не поверила. Перед ней
сидел глубокий старик, с трясущейся головой, который безуспешно пытался
скрыть под вымученной улыбкой выражение глубочайшей тоски и тревоги.
- Боже мой, что с вами, Тин Тиныч? - не удержалась Анна Эразмовна и тут
же об этом пожалела. Старик судорожно всхлипнул и закрыл лицо руками.
Дыхание у нее перехватило от жалости и стыда, и она залепетала:
- Миленький, золотенький, не надо, у меня врач есть замечательный, вы
же меня знаете, теперь Паркинсона лечится, вот увидите, все будет хорошо.
- Ничего уже хорошо не будет, - ответил Константин Константинович,
взглянув на нее как-то странно, с облегчением, что ли?
Старик заметно успокоился, и Анна Эразмовна вспомнила, зачем пришла.
Выяснилось, что книги еще не готовы, он приносит свои извинения, постарается
сделать к концу месяца, в крайнем случае, к началу июля.
- А врачу я сегодня же вечером позвоню, от меня не отвертитесь, -
сказала Анна Эразмовна и вышла во двор.
- Матушке кланяйтесь непременно, ~ донеслось из открытого окна.
- Непременно, всенепременно, - задумчиво откликнулась она, и ноги
понесли ее почему-то не в отдел, а к огромному старому каштану.

Милейшая сотрудница каталогов, уже ушедшая на пенсию, как-то подвела
Анну Эразмовну к каштану, прижалась к нему спиной и вполне убежденно, хотя и
чуть-чуть смущенно поведала, что уже много лет это дерево питает ее своей
энергией. "Сейчас бы мне это совсем не помешало", - подумала Анна Эразмовна
и, прислонившись к стволу, посмотрела вверх. Высоко-высоко над ней
раскинулась пышная крона, сквозь листья были видны голубые кусочки неба,
прищурившись, можно было рассмотреть зеленых ежат, недавно бывших
цветочками. Осенью из уже взрослых ежей посыплются каштаны, такие шустрые,
веселые, глянцевые, что не поднять их просто невозможно.
Она вспомнила, как перед отъездом дядя Шура пошел попрощаться с тетей
Марой. Над ее могилой росло почти такое же высокое дерево, белые мраморные
плиты были усыпаны каштанами. Уже уходя, дядечка поднял один, что-то
прошептал и положил в карман. Через несколько лет он умер во время диализа.
Анна Эразмовна посмотрела прямо перед собой, на то место, где когда-то
была беседка, вспомнила свой сон и сразу же подумала о Любе. "Но, почему,
почему?" - этот вопрос не давал покоя, ведь снилась ей совсем не Люба, а
красавица-гречанка. "В греческом зале, в греческом зале, а ты, матушка,
дура", - пробормотала она и, явно что-то сообразив, побежала к себе на
третий этаж.