"Борис Самуилович Штейн. Донный лед " - читать интересную книгу автора

запас разных слов и готовых словосочетаний. Однако после окончания пламенной
речи приезжего товарища редактор ничего ему не ответил, он только сказал
"минуточку", тут же набрал, взяв телефон, короткий номер и сказал в трубку:
"Зайди ко мне", ободряюще, почти счастливо улыбнулся. И менее чем через
минуту в кабинете редактора появился его зам, и редактор сплавил Арсланова
заму.
Едва Арсланов взглянул на зама, как сразу понял, что перед ним человек,
которому запросто можно предложить пойти выпить пива с омулем, и, надо
сказать, не ошибся. Через полчаса они очень демократично сидели в буфете, и
Арсланов, разумеется, не давал платить за пиво и собственноручно разделывал
извлеченного из целлофана омуля. Замредактора был худ, скуласт и энергичен.
Он сразу решил, что дело может получиться стоящим, с хорошим газетным
материалом, что завод, вероятно, сможет в порядке исключения отгрузить
комплект изделия в адрес существующей где-то неизвестной мехколонны. Он с
удовольствием заедал пиво малосольным омулем, причем справедливости ради
надо сказать, что пиво с омулем нимало не влияли на его решение. Больше
того: если бы дело явно не выгорало, замредактора ел бы омуля с неменьшим
аппетитом. И Арслан Арсланов это прекрасно понимал. И все-таки в буфете
разговаривалось как-то проще и мысли гуляли вольней. А кроме всего прочего,
Арслан Арсланов просто любил угощать и одаривать. Это была его слабость. И
может быть, в этом была его сила.
Так или иначе, дело со стендом для регулировки топливной аппаратуры
продвигалось, сверх всяких ожиданий, быстро.
На другое утро они с заместителем редактора, которого звали Федор
Петрович (а дружески просто Петровичем), сидели в кабинете секретаря
парткома завода, и Арсланов опять излагал свое дело, и был он прекрасен в
своем пафосе, вдохновении и хорошем оптимизме, и замредактора Петрович
профессионально откладывал в памяти эти его замечательные черты - для
будущего очерка. Арсланов и впрямь горел изнутри великим пламенем
жизнелюбия, и пламя это не оставило равнодушным секретаря парткома, а
позже - и директора завода, который уделил Арсланову, секретарю парткома и
заместителю редактора около часа, и Арсланов, изложив свою просьбу,
рассказывал вообще о героических буднях БАМа. Причем иногда он делал паузу и
хорошо улыбался, прикрыв глаза, и было понятно, что он вспоминает в эти
моменты стройку и своих боевых товарищей по работе, своих соратников и
друзей, и замредактора Петрович, пользуясь паузой, что-то писал в блокноте.
Арсланов же вспоминал в эти моменты не только товарищей по работе, но и
официантку Марину с родинкой, как у мадам Помпадур, и этому не следует
удивляться, поскольку воспоминания эти были исполнены утренней свежести и
питали его вдохновение, принося, таким образом, косвенную пользу делу.
Одним словом, директор, человек решительный и распорядительный, тут же
вызвал начальника планового отдела и начальника отдела
материально-технического снабжения, и на молниеносном этом совещании было
выяснено, что возможность выделить сверхплановый стенд имеется, и Арсланову
было предложено незамедлительно телеграфировать в мехколонну, чтобы
мехколонна срочно перевела на счет завода необходимую сумму.
Арсланов был взволнован и, извинившись, налил себе воды из
директорского графина. Выпив воды, Арсланов слегка захмелел. Он провел
красивую ночь, в которой было мало сна и много вина, и сейчас от стакана
воды вино вторично ударило в голову.