"Борис Самуилович Штейн. Донный лед " - читать интересную книгу автора

Одним словом, возделывать тот сад, в который был допущен капризом природы и
добротной художественно-ремесленной наукой.
Но Леха вкусил уже, выражаясь высокопарно, от пирога общественного
авторитета, и легко согласился на общественную работу, и стал инструктором
районного комитета ДОСААФ.
Он мотался по району, выбивая показатели, налаживал учет, но все
казалось, что вертится где-то около дела, а дело-то делают другие - те, кто
неаккуратно собирает членские взносы, те, кто неправильно оформляет протокол
собрания, те, кто не выпускает к сроку стенгазету.
Возраст между тем стал уже таким, что пора было жениться. И Леха
женился. Он женился на малярше Шуре; она была комсоргом, по служебной линии
он с ней и познакомился.
Это была звонкая, энергичная девушка, она азартно работала и жарко
любила и скоро родила Лехе одну за другой двух девочек. Это, конечно, только
так говорится - одну за другой. На самом деле разница была в два года, и
каждый раз это была целая эпопея, и Леха много возился с девочками, и ночами
с ними сидел, и днем оставался по возможности, и в ясли сам носил, и в
консультацию. Любил их очень. В детстве недодано было Лехе ласки, а вот не
ожесточилась его душа, и, оказывается, нежности в ней было бесконечно много.
И все-таки был Леха, наверное, настоящим художником. Потому что рисовать,
или, скажем, лепить, или даже стихи сочинять умеют многие. Но они еще не
художники, если нет в них настоящей нежности. Вот, например, когда Леха в
артели работал. Не то чтобы он так уж старался что-нибудь изобрести
необычное. Вовсе нет. А вот идет просто по улице, малыша увидит, как он
неуклюже и в то же время грациозно мяч обхватил, или скворец головенку
повернет на мгновение, а Леха приметит, и в душе защемит, и уже не
забудется, и как-то потом в глине проявится, а потом и в камне...
Конечно, Леха по настоящему делу тосковал, по своему. Опять же с
деньгами туговато становилось, не то чтобы очень уж трудно, но туговато. И
Шурин заработок был основной, а Лехин так, дополнительный. И стало Леху
постепенно давить. Вот давит, и все. Скажем, он на собрании присутствует, а
его давит. Он, конечно, улыбается и речь говорит, а его давит.
И стал Леха выпивать понемножку. Потому что как выпьет, так временно не
давит.
На этом Лехино семейное благополучие начало кончаться. Ну, это каждому
понятно, что в данном случае трения начинаются. И решил Леха работу менять.
Ему бы опять в артель, его бы взяли, конечно, да Шура присмотрела ему
местечко в тресте - художником-оформителем. И Леха согласился.
Его легко отпустили. Сложилось уже к тому времени такое мнение, что
Леха, во-первых, не растет и, во-вторых, нет у него настоящей закваски...
Так или иначе, перешел Леха работать в трест художником и повеселел.
Рисовал он легко, быстро и красиво. И с выдумкой. Особенно, если объявление
какое-нибудь насчет вечера отдыха, или концерта, или детской елки, - не
просто напишет, а какую-нибудь картинку нарисует, и ни на что не похожую, и
в то же время что-то напоминающую. Деньги пошли хорошие. Во-первых, премии.
Во-вторых, кое-какой левый заработок. То из соседней столовой, то из
кинотеатра прибегут с договорчиком, то из воинской части. Тут они с Шурой
садово-ягодный участок приобрели, домик на нем поставили и так его
разукрасили и резьбой и росписью, что весь поселок смотреть приходил, и для
газеты их сфотографировали на фоне крыльца. И девочки паслись на даче по