"Борис Самуилович Штейн. Донный лед " - читать интересную книгу автора

выходным дням. Но Леха к тому времени пил уже регулярно. Он втянулся. Левые
заказчики уже знали, что приходить к Лехе надо с бутылкой. Леха научился
выводить заказчика на бутылку. Он не сразу соглашался написать лозунг или
сделать трафарет "Не стой под грузом", говорил, что много работы, его
уговаривали, он потом намекал, делал все очень быстро и по-прежнему хорошо,
и все заканчивалось выпивкой, чаще всего - вместе с заказчиком. Тогда еще
Леха не любил пить один...
Кому пришла в голову мысль отправить Леху на БАМ - то ли жене Шуре, то
ли ее сестре или мужу сестры - неизвестно. Вопрос этот возник как-то сам по
себе в переписке сестер, и Леха мало-помалу привык к мысли, что рано или
поздно ему ехать.
И уехал.
Они сразу сошлись с Сеней. Оба деревенские, оба старательные, к тому же
Леха в основном выполнял Сенины задания.
Нельзя сказать, что на БАМе Леха совсем не пил. Однако пил не
регулярно, а по случаю, а случай представлялся не часто - на БАМе был сухой
закон. И запоев, по сути дела, не было. А работал Леха хорошо, с душой и с
выдумкой. Он, как оказалось, мог сочинять рифмованные лозунги и шуточные
стихи для стенгазеты, быстро и очень похоже рисовал карикатуры и скоро
сделался необходимым мехколонне человеком.
Леха придумал эмблему мехколонны, эта эмблема украсила ворота промбазы
и дверцы автомашин. На слепых стенах складских и производственных помещений
появились огромных размеров лозунги: "За далью - даль, за далью - даль,
даешь стальную магистраль", "Беречь "Магирус"*, "МАЗ" и "КрАЗ" должен каждый
здесь из нас" и другие.
______________
* "Магирус" - марка самосвала.

Как и полагается, Леха скучал по жене Шуре, а в особенности по дочкам,
писал им письма с картинками, прикидывал, когда ему просить отпуск.
И вдруг получил повестку в Свердловский суд на предмет расторжения
брака с Шурой. Срок был такой, что все равно не успеть: почта поступала в
поселок с сильными перебоями. Леха дал телеграмму, чтобы отложили суд,
написал Шуре большое письмо, в котором было много вопросительных и
восклицательных знаков. Ответа он не получил - ни от Шуры, ни, почему-то, из
суда. Из суда-то должны были прислать...
Просто через некоторое время пришел на Леху исполнительный лист, и
стали удерживать у Лехи из бамовской зарплаты. И хоть меньше удерживали, чем
сам он прежде посылал, было ему горько и обидно, потому что одно дело, когда
ты сам, с дорогой душой, с любовью и радостью, другое дело, когда ты уже ни
при чем, когда у тебя отнимают то, что ты сам с удовольствием... В общем,
что там говорить!
Горевал Леха тихо, никому не жаловался, только выпивать стал чаще, не
просто по случаю - искал случая!
А потом показали ему эту самую фотокарточку. Мрачный человек прораб
Глеб Истомин, муж Шуриной сестры, сказал Лехе: "Зайди вечером". Леха вечером
зашел. Глеб с женой Зинаидой дали Лехе выпить и, когда Леха захмелел,
показали ему фотку: его жена Шура расписывается в загсе с Генкой с их
работы.
И Леха впервые тогда вошел в запой.