"Илья Петрович Штемлер. Поезд " - читать интересную книгу автора

- Мария, Мария, - растерянно повторял отец, стараясь подавить гнев и
смирением своим облагоразумить супругу.
В их долгой и доброй семейной жизни, казалось, присутствовало несколько
других маленьких жизней, в которых любящие люди становились злейшими
врагами. К счастью, эти маленькие жизни не могли захватить их целиком и
исчезали, оставляя за собой лишь стыд.
- Смотри сюда, Аполлон, - Мария сбросила с полки шкафа толстую папку,
перевязанную лентой. - Здесь похоронены бумаги, которые могли сделать имя
Николая Кацетадзе известным всей стране.
- Мария, Мария, - повторял отец, потирая ладонями колени.
- Молчи! Ты уже свое сказал! Аполлон должен знать, каким он не должен
быть...
Аполлон с детства не видел ничего особенного в распрях матери с отцом.
И знал, что они заканчиваются долгим миром.
- Хватит, хватит! - хохотал Аполлон. - Честное слово, не знаю, зачем я
приехал к вам?! Женился бы и все.
- Как тебе не стыдно? - укорял отец, надеясь отвлечь внимание жены. -
Без согласия родителей? Ты слышала, что он сказал, Мария? - И, видя
непреклонность жены, воскликнул: - Черт побери! Лезешь в мои бумаги?! Кто
дал тебе право, женщина?!
Мария развязала тесемки и раскрыла папку.
- Это право, Николай Кацетадзе, я получила своей несчастной жизнью с
тобой! - внушительно произнесла мать и бросила папку перед Аполлоном.
- Женщина! Кругом крошки, грязь, жирные пятна... Что ты делаешь, Мария,
опомнись! - взмолился отец, не решаясь под яростным взглядом матери отобрать
папку. - Сын приехал на три дня. У сына важный разговор. Чем ты забиваешь
ему голову, Мария?!
- Читай, Аполлон, читай! - требовала мать и, рассерженная смехом сына,
сама прочла название: - "Предложения по устранению недостатков в
пассажирских перевозках на железнодорожном транспорте". Вот! Сколько лет
работы... Графики, схемы... Лучше бы я это все сожгла, чем видеть своими
глазами, как гниет на полке такой труд...
- А-а-а... Все! Нет, все, говорю! Хватит! - Отец вскочил на ноги,
опрокидывая стул. Он метался по просторной комнате. Хромота придавала его
движениям неловкую резкость. При этом он вздыбливал плечи, словно крупная
нахохлившаяся птица, размахивал руками. - Враг в моем доме, враг! - причитал
он сдавленным голосом. - Если человека не может понять собственная жена?!
Что ему остается делать?!
- Надо, чтобы его поняли! Вот что! - не отступала мать.
Аполлон переворачивал страницы. На одних красовался гриф отдела писем
Министерства путей сообщения, на других - Управления дороги, какие-то
циркуляры, справки, выписки из приказов. Но основную часть составляли листы,
исписанные четким отцовским почерком. Оттого что отец старался, буквы
походили друг на друга и, сливаясь, напоминали гусениц, неторопливо ползущих
от одного края листа к другому, строго соблюдая рядность и поля.
- Слушайте, вы так кричите! - воскликнул Аполлон. - Буквы разбегаются,
слово прочесть не могу...
- Потому что ты - остолоп! - в сердцах переключилась на него мать. -
Как ты еще выучил английский язык, удивляюсь.
- Я по-английски знаю только пять слов, - разозлился Аполлон. - Пять!