"Андрей Щербаков. Похождения штандартенфюрера СС фон Штирлица после войны" - читать интересную книгу автора

заткнула уши и принесла ему большой моток веревок. Борман оживился и
принялся прикидывать, сколько гадостей получится из такого количества
веревки. По самым минимальным подсчетам гадостей получалось
предостаточно. Борман, оскалив зубы, достал мачете, которое он стянул
там же.
Спустя час все на вилле Фиделя собрались в гостиной и уставились
на Фиделя. Тот повернулся к любимому Фюреру.
- Что вы будете пить - горилка, квас, шнапс, водка, портвейн,
чача, самогон, джин, коньяк, первач?
- Шнапс, конечно, - сказал патриот Фюрер, оглушенный кубинским
обилием.
Айсман упал на пол, шокированный такой тусовкой. В этом помог ему
и совсем слабый пинок Штирлица, который не любил, когда ему мешали.
- Hа леденцах, пшенице, мармеладе, тушенке?
Фюрер задумался и сказал:
- Вдарим шнапса на тушенке.
Фидель протянул руку к бутылке шнапса с плавающей внутри жестянкой
тушенки. Коварный Борман потянул за веревочку, бутылка пролетела через
стол и упала на колени спящему Шеленбергу.
- Вперед, в атаку! - вскричал Шеленберг, которому едкий шнапс
попал в глаза, а тушенка за шиворот. Борман злорадно потирал руки.
Фюрер недоуменно осмотрел всех и достал из бокового кармана
графинчик со шнапсом. Все оживились и протянули стаканы. Как всегда,
Мюллеру ничего не досталось. Он надул губы, достал совок и удалился на
улицу. Раздался металлический грохот. Борман еще раз потер руки и
побежал посмотреть. Мюллер лежал под кучей железного хлама, произнося
ругательства в адрес того, кто их там положил. Все вышли на улицу
послушать. Борман радовался, как ребенок. Hичто не доставляло ему
столько удовольствия, как мелкие пакости.
Фидель посмотрел на лежащего под железками Мюллера и произнес
что-то по-испански.
- Что вы сказали? - переспросил любимый Фюрер. Фидель очень
засмущался, но не ответил. Стоящий рядом Шеленберг, к которому
обратился Фюрер, подумал и сказал:
- Hа немецкий это не переводится. Спросите у Штирлица, он
объяснит.
Тем временем к вопящему Мюллеру подошли негры и стали разгребать
металл, ругаясь не хуже Штирлица. Перед таким великолепием неприличных
слов Мюллер замолчал и прислушался. Вскоре он вылез из-под хлама,
отряхнулся, надвинул панамку низко на лоб и злобно оглядел всех, затем
он треснул полбутылки клюквенного морса, сплюнул. Борман не любил,
когда на него плохо смотрели, и поэтому он быстро исчез внутри виллы,
огибая свои же ловушки и попутно расставив две-три веревки. Фидель,
показывая из окна бутылку водки, привлек внимание офицеров, и они,
соблазнившись ее заманчивым блеском, облизнувшись, пошли внутрь.
С верхнего этажа появился злой Штирлиц.
- Водки, - сказал он вопросительно глядящему на него Фиделю. Тот
налил ему стакан водки, Штирлиц опрокинул его себе в рот, Фидель налил
еще, Штирлиц сглотнул остатки водки из стакана и быстро подобрел.
- Федя, - сказал он заплетающимся языком, - пошли к бабам.