"А.Шубин. Вожди и заговорщики " - читать интересную книгу автора

бедствиям.
Недовольные оказались во всех слоях общества. Крестьяне радовались
возможности разделить помещичьи земли, но, строго говоря, этому они были
обязаны не столько большевикам, сколь-
ко всем социалистическим партиям, и прежде всего эсерам, чью программу
ликвидации помещичьего землевладения выполняли большевики. Если эсеры
стремились закрепить крестьянское право на землю авторитетом закона,
принятого Учредительным собранием, то большевики увязали право на землю с
произволом своей власти. Сегодня дали, завтра отняли. Это создавало
обстановку неуверенности. Еще не забыты были старые обиды, когда красные
тысячами расстреливали крестьян. Да и новые представители власти на селе
множили эти обиды, творя произвол, не уважая общинные традиции.
Недовольство бродило и по рабочим цехам. Слишком велики были обещания
рабочему классу, чтобы оказаться выполненными. Вусловиях разрухи положение
рабочих первоначально было вдвое- впятеро хуже, чем до Первой мировой войны
и революции. Росла безработица. Недовольство рабочих было особенно опасным,
потому что именно оно было способно поколебать стабильность власти в
столицах. Ведь именно голодные рабочие явились детонатором революционного
взрыва, разрушившего Российскую империю в 1917 году.
Недовольна была и интеллигенция. Отсутствие политических свобод
ограничивало ее право мыслить и обмениваться взглядами, что для
интеллигенции является необходимым способом существования. Интеллигенция, не
выбившаяся в начальство или в ряды привилегированных деятелей науки и
культуры, была низведена до положения "спецов". "Спец"- представитель
буржуазного класса, которого терпят и привлекают к работе из-за его знаний,
но которому не доверяют, которого не допускают к реальному принятию решений.
Решения принимает менее компетентный и, как правило, некультурный
руководитель, зато с партийным билетом. Это унизительное положение
интеллигенции ограничивало не только ее собственные права, но и способность
власти принимать компетентные решения. При этом недовольство интеллигенции
тоже было крайне опасно для режима, ибо она поставляла пропагандистов,
способных изменить мнение целых классов.
Маргинальная, деклассированная масса, увеличившаяся в годы потрясений
1914-1922 годы, в значительной своей части поддержавшая большевиков, теперь
тоже оказалась недовольна. НЭП уменьшил привилегии бедноты, которая могла
командовать селом от имени власти рабочих и крестьян. Демобилизовывались
миллионы солдат, которые уже много лет только и умели что воевать и
с"-
разучились что-либо делать и думать о сиюминутной жизни, без приказа.
Теперь нужно было искать работу, а в условиях сокращения полномочий
государства и бюрократического аппарата мест "начальников" на всех, конечно
же, не хватало.
В революцию и гражданскую войну они привыкли командовать, чувствовать
свою пусть маленькую, но власть, быть "хозяевами" "с Лениным в башке и с
маузером в руке"... А теперь все увереннее стали действовать нэпманы- умелые
предприниматели, возрождавшие дореволюционный стиль жизни обеспеченных
классов. Илюди, кричавшие "Даешь!", штурмовавшие Зимний и бившие "беляков"
на всех фронтах, стали возмущаться: "За что кровь проливали, за что
боролись?". Ведь НЭП стал, по их мнению, реставрацией капитализма!
Эти тысячи вооруженных, зачастую награжденных именным оружием людей