"Василий Макарович Шукшин. Я пришел дать вам волю" - читать интересную книгу автора

своим языком не токмо Астрахань, а и Москву на карачки поставишь. Не
обижайся - шибко уж он у тебя длинный. Покажи, а? - Кондрат изобразил на
лице серьезное любопытство. - А то болтают, што он у тя не простой, а
вроде на ем шерсть...
- Язык - это што! - сказал Стырь и потянул саблю из ножен. - Я лучше
тебе вот эту ляльку покажу...
- Хватит! - зыкнул Черноярец, первый есаул. - Кобели. Обои языкастые.
Дело говорить, а они тут...
- Но у его все равно длинней, - ввернул напоследок Кондрат и отошел
на всякий случай от старика.
- Говори, Федор, - велел Степан. - Говори, чего начал-то.
- К Теркам надо, братцы! Верное дело. Пропадем мы тут. А уж там...
- Добро-то куда там деваем?! - спросили громко.
- Перезимуем, а по весне...
- Не надо! - закричали многие. - Два года дома не были!
- Я уж забыл, как баба пахнет.
- Молоком, как...
Стырь отстегнул саблю и бросил ее на землю.
- Сами вы бабы все тут! - сказал зло и горестно.
- К Яику пошли! - раздавались голоса. - Отымем Яик - с ногаями
торговлишку заведем! У нас теперь с татарвой раздора нет.
- Домо-ой!! - орало множество. Шумно стало.
- Да как домой-то?! Ка-ак? Верхом на палочке?!
- Мы войско али - так себе?! Пробьемся! А не пробьемся - сгинем, не
велика жаль. Мы первые, што ль?
- Не взять нам теперь Яика! - надрывался Федор. - Ослабли мы! Дай бог
Терки одолеть!.. - Но ему было не перекричать.
- Братцы! - На бочонок, рядом с Федором, взобрался невысокий,
кудлатый, широченный в плечах казак. - Пошлем к царю с топором и плахой -
казни али милуй. Помилует! Ермака царь Иван миловал же...
- Царь помилует! Догонит да ишо раз помилует!
- А я думаю...
- Пробиваться!! - стояли упорные, вроде Стыря. - Какого тут дьявола
думать! Дьяки думные нашлись...
Степан все стегал камышинкой по носку сапога. Поднял голову, когда
крикнули о царе. Посмотрел на кудлатого... То ли хотел запомнить, кто
первый выскочил "с топором и плахой", какой умник.
- Батька, скажи, ради Христа, - повернулся Иван Черноярец к Степану.
- А то до вечера галдеть будем.
Степан поднялся, глядя перед собой, пошел в круг. Шел тяжеловатой
крепкой походкой. Ноги - чуть враскорячку. Шаг неподатливый. Но, видно,
стоек мужик на земле, не сразу сшибешь. Еще в облике атамана -
надменность, не пустая надменность, не смешная, а разящая той же тяжелой
силой, коей напитана вся его фигура.
Поутихли. Смолкли вовсе.
Степан подошел к бочонку... С бочонка спрыгнули Федор и кудлатый
казак.
- Стырь! - позвал Степан. - Иди ко мне. Любо слушать мне твои речи,
казак. Иди, хочу послушать.
Стырь подобрал саблю и затараторил сразу, еще не доходя до бочонка: