"Василий Шукшин. Там, вдали..." - читать интересную книгу автора - Помню, - Ольга взяла гитару, села на стул, положила ногу на ногу.
Тесная юбка чудом не затрещала. - Что желаете? - посмотрела с усмешкой на отца и мужа. Когда она так усмехалась, у нее отчетливо обозначались темные усики над ярким, капризно очерченным ртом. - Чего-нибудь, - сказал Фонякин. Петр всего раза два слышал, как она поет: хорошо, ему очень нравилось. Ольга настроила гитару, подумала. Посмотрела на отца, на мужа... И запела негромко: Мне помнится сказка, Забытая сказка: О том, как влюбился в огонь мотылек, Он думал, что будет тиха его ласка, Но огненных сил превозмочь он не мог. При первых же звуках песни у Петра сделалось хорошо на душе; уютно стало в комнате. Пела Ольга низким, чистым голосом, просто, будто нехотя. Но голос шел от сердца, и так был он дорог! .. Полузабытое, редкое чувство далекой молодости - когда хотелось отчего-то вдруг заплакать - вспомнилось. Гитара задумчиво гудела. И вечером чистым, порою лучистой В окно растворенное тихо влетел И, словно безумный, не чувствуя боли, Любовь моя тоже - забытая сказка... Петр посмотрел на тестя. Тот сидел, накоршунившись над столом, печально и хмуро смотрел перед собой. Многое он прощал дочери за ее песни. Любил он ее, крепко его заботила ее судьба. Ольга допела песню, положила крупную белую ладонь на струны, посмотрела с усмешкой на обоих. - Чего носы повесили? Фонякин очнулся, поднял голову. - Так. - Давайте вместе какую-нибудь? - предложила Ольга. - Ну уж нет! - возразил Петр. Фонякин тоже сказал: - Зачем? Спой еще. Я о прошлом уже не мечтаю, - запела Ольга; и опять властное чувство тоски и скорби охватило Ивлева, но странной какой-то скорби: как будто и не скорбь это, а такое чувство, когда хоть и грустно, хоть и плакать хочется и жаль чего-то, но если плакать, то и смеяться и любить - вместе. И прощать и жалеть: "Милые, милые, родные люди, ничего, хорошо ведь? " "Моя ты или не моя? Если б ты была моя совсем, с твоими песнями вместе! Ничего бы не надо больше", - думал Петр. |
|
|