"Юлиан Шульмейстер. Служители ада " - читать интересную книгу автора

отношения, возросло юдофобство. Среди студентов-евреев стал популярен
сионистский кружок, за немногие месяцы удвоилось, а вскоре утроилось число
его членов. И началось все с событий, казалось бы, не имеющих отношения к
студенческой жизни.
В тот памятный день Ротфельд и Ландесберг зашли в небольшой ресторанчик
на улице Кохановского. Белеют в одиночестве небольшие овальные столики,
поблекший усач и красивая девица угощаются вином и шербетом.
Кормит усач дольками апельсина девицу, маслянистыми главами жадно
разглядывает, раздевает.
Усмехнулся Ландесберг, выясняет у Ротфельда:
- В борделе бываешь?
Покраснел Ротфельд, отвергает нелепую мысль:
- Женскую любовь легче купить, труднее заслужить, только мне не по
вкусу такая торговля. Более того, считаю ее недостойной.
Разлил Ландесберг по бокалам вино, отпил, иронично взглянул на усача и
девицу, еще более иронично на Ротфельда.
- Медленно, очень медленно сходят с тебя местечковые привычки и нравы,
а голова - министерская, можешь сделать большую карьеру. И сделаешь, но жить
надо только умом, побыстрее отрешиться от никчемных пустых сантиментов.
Зачем громкие фразы, когда речь идет о простых физиологических функциях.
Дурак, перегруженный сантиментами, женится на двадцать лет раньше, чем
появляется такая возможность, и этим бессмысленно гробит карьеру. Другие
дураки обхаживают в ресторанах красивых и лживых шлюх, тратят на это
драгоценное время и непомерные деньги. Не проще ли, на благо здоровью и на
благо карьере, в борделе удовлетворять свои половые потребности. А красивые
и очень красивые фразы оставь для судебных речей, для невесты, когда
наступит время жениться.
Ландесберг обладает удивительной способностью сдирать этикетки морали и
этики с человеческих отношений, сводить их к простейшим житейским
потребностям. В его трактовке все понятно и просто, но это почему-то претит.
Очевидно, в нем, Ротфельде, еще крепки местечковые мерки и местечковая
жизнь.
- Может, сходим в одно заведение, там прекрасно совмещаются красота,
гигиена, комфорт, - предложил Ландесберг, слово и дело у него никогда не
расходятся.
Не ведая этого, разбередил самую жгучую проблему, не дающую спать и
мешающую заниматься учебой. Хозяйская дочь манит не красотой и умом, а
соседством. Легко совершить непоправимую глупость.
Вышли на площадь Гасевского, и стала понятна необычная пустота
ресторанного зала.
Из конца в конец, плечом к плечу, заполнили площадь рабочие - угрюмые,
злые, с неотмытой копотью, в темной одежде. Единым сердцем, единым разумом,
единым гласом разносится боевой призыв:

Вихри враждебные веют над нами. Темные силы нас злобно гнетут,
В бой роковой мы вступили с врагами, Нас еще судьбы безвестные ждут.

Как и на митинге украинских студентов, Ротфельда охватил страх. Он
чисто одет, сыт и благоухает вином, это может вызвать их ненависть. Хочет
бежать и не сдвинется с места. Рядом стоит Ландесберг с наклеенной на лицо