"Юлиан Шульмейстер. Служители ада " - читать интересную книгу автора

неопределенность их положения, а Наталке - беда не беда, вся во власти
любви. Счастье длилось недолго, обнаружилась беременность, труден выбор
между ребенком и совестью. Ребенком, которого может больше не быть, и
совестью, без которой невозможна любовь. И кому жертвовать совестью?
Стенотипистку греко-католического издательства "Библос" за переход в
иудейство немедленно выгнал бы директор Нагирный, травила бы свора
Шептицкого. Стал бы Краммер греко-католиком - такую же травлю начали б
Ландесберг и его сионисты, тоже ждала б безработица. Так и не решили, как
быть.
Дни обрастали неделями, складывались недели в месяцы, изменялась фигура
Наталки. Все чаще замечала пристрастные взоры коллег - вопросительные,
игривые, сопровождаемые кривыми ухмылками. Религиозно-издательское ханжество
допускало любые грехи, но только при отсутствии явных последствий. Наступил
день, когда циник пан Цысь сообщил:
- Ходят слухи, во Львове появилось новое святое семейство, но на сей
раз жид Иосиф обхитрил господа бога!
В грохоте смеха и сальностей уткнулась Наталка в какие-то записи,
молчание стало равносильным признанию в грехе, не прощаемом тысячелетиями. К
Наталке вплотную приблизилось неизбежное горе отверженной обществом женщины.
Во всех пикантных подробностях сообщали газеты о самоубийствах
несостоявшихся матерей, изредка слезливо-нравоучительно писали о страшной
доле родившихся во грехе. Запомнился очерк о затравленной соседями сельской
девушке, прыгнувшей с привязанным к спине младенцем в омут.
Вскоре личное горе Наталки и Фалека утонуло во всенародной беде -
грохот сражений небывалой войны неумолимо приближался ко Львову. Спасла
Красная Армия. Фалек на радостях укатил в Коломыю повидаться с родителями.
Приехал и ринулся в юность, к друзьям по украинской гимназии. Ожили
дискуссии, в которых новеллы Стефаника открыли бездну национального гнета не
только украинцам. Еще гимназистом перевел четыре новеллы Стефаника на
еврейский язык, искал и не нашел издателя для своих переводов. Работал
каникулы, товарищи помогли складчиной, на эти деньги издал пятьсот
экземпляров. Вкусил счастье победы, и начались неприятности: вызывали в
полицию, сионисты не давали прохода. Пришлось распроститься с Коломыей, ныне
родной город предстал воплощенной мечтой. И все же не захотел оставаться
дома, влекло в большой мир, в гущу событий.
Примчался во Львов, Наталка рада-радешенька. Дни отсутствия Фалека
тянулись мучительно, минуты казались часами. И эти же дни мчались стремглав,
ломая уклад опостылевшей жизни, сметая "незыблемые" привычки и мнения.
Нацеловались, намиловались, Фалек предлагает Наталке:
- Собирайся, переезжаем ко мне.
Месяц назад не смел и подумать об этом, благопристойная вдовушка
сдавала комнату на весьма строгих условиях: в вечернее время не принимать
женщин, ночью не ходить в туалет. И Наталка тогда понимала невозможность
переезда к Фалеку. Теперь не думают о запретах вдовы и канонах мещанской
морали.
Привел Фалек Наталку, сообщил о переселении жены, вдова улыбается
кисло, но ведет себя так, будто сама пригласила на жительство.
Следующая задача - работа. Пошел к Ландесбергу, может, жена-украинка
теперь не будет помехой. Ландесберг принял радушно, но разводит руками:
- Я бы с удовольствием - не в моей власти. Адвокатские конторы