"Станислав Шуляк. Лука" - читать интересную книгу автора

удивлен Лука, когда его специальной открыткой, пришедшей по почте,
пригласили зайти к Декану на следующий день и в совершенно определенное
время.
Лука подумал, что это была какая-то шутка его друзей - Ивана, Марка и
Феоктиста (это было, в общем-то, правдоподобное предположение, а все самое
значительное в жизни человека - приятное или трагическое - все совершается
для чьего-нибудь увеселения), и решил никуда не идти. Но когда он вскоре
отправился в магазин за изюмом, потому что ему смерть как захотелось поесть
кутьи, он еще по дороге заметил, что за ним след в след тащится какой-то
хромой человек сурового вида, которого Лука раньше никогда не встречал. Этот
человек был в ортопедических ботинках и в плаще; в магазине он встал в
очередь вслед за Лукой, хотя, как заметил Лука, ничего не собирался
покупать. А когда на обратной дороге Лука решил ускорить шаг, чтобы наконец
оторваться от его назойливого преследователя, человек сурового вида вдруг
окликнул Луку: "Вы ведь Лука, если я правильно подумал?!"
Молодой человек тотчас же остановился и, не умея сказать ни слова от
внезапного волнения, только торопливо кивнул головой.
- Так значит - Лука? - продолжал человек сурового вида. - Я, значит,
правильно подумал. От меня никто не скроется, если я не захочу. Я-то давно
за вами хожу, - тут человек сурового вида, который был старше Луки,
наверное, в два раза, остановил свои речи и оглядел заметно смущенного Луку
во весь рост, то ли для того, чтобы проверить, какое сам произвел на него
впечатление, то ли прикидывая, а стоит ли вообще иметь дело с подобным
молокососом, но затем, превозмогшись чувством долга, снова говорил: - Я имею
к вам поручение от Декана. Вот эту записку. Я вам ее зачитаю... - человек в
плаще вынул из кармана засаленную, ветхую, будто ношенную так не менее
месяца, затрепанную по складкам записку и бережно развернул ее прямо перед
носом Луки.
- Уважаемый Лука! - начал человек сурового вида, нисколько не
затрудняясь Декановой каллиграфией. - Конечно, получив мое приглашение, вы
могли подумать, что это какая-то шутка ваших друзей - Ивана, Марка и
Феоктиста, но позвольте вам заметить, что, сделав такое предположение
(вполне, в общем-то, правдоподобное), вы несомненно ошиблись, и, надеюсь,
некоторые мои следующие соображения объяснят вам вашу ошибку. Во-первых,
если вы продолжаете настаивать на вашем предположении, подумайте, так ли это
уж похоже на шутку. Примите, пожалуйста, при том во внимание и суровый вид
моего посланца, подателя настоящего ветхого манускрипта, и мою личную
пресловутую серьезность (нисколько не вяжущуюся ни с какими увеселениями) и
некоторую мою, бросающуюся в глаза настойчивость, с которой я снова
обращаюсь к вам, что, поверьте, продиктовано особенными - если не сказать -
чрезвычайными обстоятельствами.
Если же эти доводы не убедили вас, подумайте: а так ли уж
благожелательно относятся к вам ваши, с позволения сказать, друзья - Иван,
Марк и Феоктист, чтобы быть на высоте морального права, единственно
оправдывающего, единственно превращающего наши невинные шутки в
благопоощряемые нравственные деяния? (О, бойтесь, уважаемый Лука, в своей
молодой жизни шуток неблагожелателей ваших! Примите, пожалуйста, этот мой
скромный афоризм, это мое небольшое поучение, которое мне весьма
извинительно по причине моих степенных лет.) И потом, хорошо ли вы вообще
знаете ваших, уже упоминавшихся друзей? Нет ли в них каких-либо сторон,