"Владимир Николаевич Шустов. Человек не устает жить " - читать интересную книгу автораизвлек из кармана пластмассовую коробку с домино, встряхнул ею над головой
так, что костяшки запощелкивали в коробке, словно кастаньеты, и, дружески хлопнув одного из притихших летчиков по спине, весело сказал: - Мудришь? Брось! Лучше повоюем. Тот посмотрел на Новикова недоуменно, будто и вовсе не понимал, что, собственно, потребовалось от него этому человеку, и машинально вслух забормотал: - Шесть букв. Человек, выдающийся среди других своими познаниями. Энциклопедист! Нет... Ученый? Нет... Философ?.. - Балбес, - предложил Новиков. - Нет, - полный внутреннего напряжения взгляд скрестился со взглядом комэска-1. - Первая буква - "э". - Тогда - эрудит. - Точно!.. Эрудит! - Восторженный вопль счастливца убедил Новикова, что в этой среде он не подберет партнеров для игры в домино. Пошарив глазами окрест, капитан заметил у дальнего шахматного столика буйный каштановый чуб и окликнул Ковязина. - Хвораешь, Аркадий? Пустое занятие. Болельщиков и без тебя хватает. Иди садись! - и указал место напротив. Костяшки со стуком разлетелись по столешнице. - Кто еще? Подошли младший лейтенант Колебанов и штурман "голубой двадцатки" лейтенант Колтышев, несколько полноватый для своих тридцати лет, сосредоточенный мужчина с серьезным неулыбчивым лицом. Колтышев сразу подсел к Аркадию, а Колебанов, переминаясь с ноги на ногу, смотрел на Новикова. - Да не было же ничего, не было! - Колебанов стукал себя в грудь кулаком и поигрывал бровями. - Честно играли! Колтышев никогда не плутует, а я... - Он и тебе не семафорил? - Нет! Не было у нас никакой сигнализации! А сигнализация, конечно, была простая и поэтому труднодоступная для непосвященных, она неизменно приносила победу Колебанову с Колтышевым. Новиков терялся в догадках. Наконец, он обратил внимание на то, что, играя на единицах, противник "забывает" на столе одну косточку, на двойках - две и т. д. При игре на "пустышках" все семь забираются в руки. - Ладно, - согласился Новиков. - Садись. Но... Разыграли "флотского". Колебанов оживился. В игре он не мог вести себя спокойно, а менялся, как пламя костра на ветру. Впадал то в мрачность, то в необузданное веселье. Округлив игру по пятеркам, он пропел фальцетом: - Еще одно последнее сказанье, - и бросил торжествующий взгляд на погруженного в раздумье Новикова. - Как оценит мой капитан подобное стечение обстоятельств? Каково будет решение, от которого всецело зависит судьба экипажа? Не тяните, мой капитан! Характер человека проявляется в любом действии, - он забасил, налегая на "о". - Коли хотите, характер сказывается даже в привычке и манере чистить по утрам зубы... - Слова мои, - равнодушно поддакнул Новиков и, когда на смуглом лице Колебанова появилось выражение полнейшей удовлетворенности, высоко подкинул и поймал на лету последнюю костяшку. - Вот она, милая! Не паниковать! Прежде чем поставить ее на законное место, сделаю ряд замечаний. Фортуна, |
|
|