"Невил Шют. На берегу [H]" - читать интересную книгу автора

За последние месяцы Холмс раза три встречался с капитаном "Скорпиона",
спокойным, немногословным человеком лет тридцати пяти, по выговору в нем
угадывался уроженец Новой Англии. Холмс читал и американские сообщения о
его деятельности в дни войны. Начало войны застало его атомную подводную
лодку на патрулировании между Киской и Мидуэем; по соответствующему
сигналу он вскрыл запечатанный приказ, погрузился и полным ходом взял курс
на Манилу. На четвертый день, где-то севернее Айво-Джаммы, он всплыл
настолько, чтобы выставить перископ и осмотреться, как это всегда
полагалось во время каждой дневной вахты; море оказалось пустынно,
видимости почти никакой - похоже, мешала какая-то пыль; и детектор,
установленный наверху перископа, сразу указал на высокую радиоактивность.
Капитан Тауэрс попытался доложить об этом в Пирл-Харбор, но не получил
ответа; он направился дальше к Филиппинам, радиоактивность все возрастала.
Ночью он сумел вызвать Датч-Харбор и хотел шифром передать сообщение
адмиралу, но его предупредили, что всякая связь стала крайне нерегулярной,
и никакого ответа он не получил. А на следующую ночь ему не удалось
вызвать и Датч-Харбор. Продолжая следовать приказу, он обогнул с севера
Лусон. В Балинтанском канале была густая пыль, уровень радиоактивности
много выше смертельного, дул западный ветер силой 4-5 баллов. На седьмой
день войны Тауэрс со своим "Скорпионом", все еще не имея нового приказа,
вошел в Манильский залив и через перископ оглядел город. Радиоактивность
воздуха здесь была несколько ниже, но все еще опасна для жизни; у Тауэрса
не возникло ни малейшего желания вывести лодку на поверхность и подняться
на мостик. Кое-какая видимость все же была; в перископ он увидал плывущую
над городом пелену дыма и заключил, что в последние дни в этих краях
произошел по меньшей мере один ядерный взрыв. Из залива, с расстояния пяти
миль, он не заметил на берегу никаких признаков жизни. Попробовал
приблизиться к суше на такой глубине, чтобы продолжать наблюдения в
перископ, и неожиданно сел на мель, хотя лоцманские карты здесь, на
главном судоходном направлении, показывали глубину в двенадцать морских
саженей; это утвердило Тауэрса в его подозрениях. Он продул цистерны, без
особого труда снялся с мели, повернул и вновь вышел в открытое море.
В ту ночь ему опять не удалось вызвать ни одной американской станции и
ни одного корабля, который мог бы передать его радиограмму дальше. Продув
цистерны, он истратил большую часть сжатого воздуха и вовсе не желал
пополнять запасы отравленным воздухом здешних мест. К этому времени лодка
шла с погружением восьмой день; на здоровье команды это еще не сказалось,
но заметно было, что нервы у людей сдают, все тревожились о доме и о
семьях. Тауэрс связался с австралийской радиостанцией Порт-Морсби на Новой
Гвинее; судя по всему, обстановка там была нормальная, но передать дальше
сигналы Тауэрса оттуда не смогли.
Он решил, что самое правильное идти на юг. Снова обогнул с севера Лусон
и взял курс на остров Яп, где находилась станция под контролем Соединенных
Штатов. "Скорпион" дошел туда через три дня. Радиоактивность тут была
низкая, почти нормальная; при спокойном море Тауэрс поднял лодку на
поверхность, обновил воздух в лодке, наполнил цистерны и разрешил команде
в несколько смен подняться на мостик. Наконец-то "Скорпион" вышел на
обычно оживленные морские пути, и здесь, к немалому облегчению Тауэрса, им
повстречался американский крейсер. Оттуда им указали место стоянки и
выслали шлюпку; Тауэрс приказал бросить якорь, разрешил всей команде