"Невил Шют. Крысолов" - читать интересную книгу автора

потоки. На соснах уже появились молодые иглы, но луга еще покрывало серое
подтаявшее месиво. На местах повыше в полях уже пробивалась трава, и
Хоуард кое-где заметил первые крокусы. Он приехал как раз вовремя и очень,
очень этому радовался.
Поезд простоял полчаса в Морезе и отошел на Сен-Клод. Приехали в
сумерки. Из Дижона Хоуард отправил телеграмму в гостиницу "У Высокой горы"
в Сидотоне, просил прислать за ним машину, потому что от станции
одиннадцать миль, а в Сен-Клоде не всегда найдешь автомобиль. И машина
гостиницы встретила его - старый "крайслер", правил им concierge
[консьерж, привратник (фр.)], в прошлом ювелир. Но о прежней его профессии
Хоуард узнал позднее: когда он приезжал сюда в прошлый раз, этот человек
еще не служил в гостинице.
Консьерж уложил вещи старика в багажник, и они двинулись к Сидотону.
Первые пять миль дорога шла ущельем, взбиралась крутыми извивами по
горному склону. Потом, на возвышенности, она потянулась напрямик через
луга и лес. После лондонской зимы воздух здесь показался неправдоподобно
свежим и чистым. Хоуард сидел рядом с водителем, но так прекрасна была эта
дорога в предвечернем свете, что разговаривать не хотелось. Они обменялись
лишь несколькими словами о войне, и водитель сказал, что почти все
здоровые мужчины из округи призваны в армию. А его не взяли, алмазная пыль
въелась ему в легкие.
Гостиница "У Высокой горы" - старое пристанище туристов. Там около
пятнадцати спален, и зимой туда обычно съезжаются лыжники. Сидотон -
крошечная деревушка, всего-то пятнадцать или двадцать домишек.
Единственное здание побольше - гостиница; горы обступают деревушку со всех
сторон, по отлогим склонам пастбищ там и сям рассеяны сосновые рощи. Очень
мирный и тихий уголок этот Сидотон даже зимой, когда в нем полно молодых
французских лыжников. Ничего не изменилось с тех пор, как Хоуард был здесь
в прошлый раз.
К гостинице подъехали, когда уже стемнело. Хоуард медленно поднялся по
каменным ступеням крыльца, консьерж следовал за ним с багажом. Старик
толкнул тяжелую дубовую дверь и шагнул в прихожую. Рядом распахнулась
дверь кабачка при гостинице, и появилась мадам Люкар, такая же веселая и
цветущая, как год назад; ее окружали дети, из-за ее плеча выглядывали
улыбающиеся служанки. Сам Люкар ушел воевать, поступил в отряд альпийских
стрелков.
Хоуарда встретили шумными французскими приветствиями. Он не ждал, что
его так хорошо запомнили, но здесь, в сердце Юры, англичане - не частые
гости. Его засыпали вопросами. Как он себя чувствует? Не устал ли от
переезда через Manche? [Ла-Манш (фр.)] Значит, он останавливался в Париже?
И в Дижоне тоже? Это хорошо. Очень утомительно стало путешествовать из-за
этой sale [гнусной (фр.)] войны. На этот раз он приехал не с лыжами, а с
удочкой? Это хорошо. Не выпьет ли он с хозяйкой стаканчик перно?
- Ну, а monsieur votre fils? [ваш сын? (фр.)] Как он поживает?
Что ж, они должны знать. Хоуард отвел невидящий взгляд.
- Madame, - сказал он, - mon fils est mort. Il est tombe en son avion,
au-dessus de Heligoland Bight [Сударыня, мой сын погиб. Его самолет сбили
над Гельголандом (фр.)].