"Александр Шуваев. Книга Предтеч [NF]" - читать интересную книгу автора

духовный владыка всех верующих, на восемьдесят четвертом году нынешней
своей земной жизни, соизволением высокого Неба получил свой Дар. На
склоне дней его ему был открыт и день и час, когда предстояло огдо
покинуть великую Иллюзию, именуемую земной жизнью. Кому-то другому
этот дар, возможно, оказался бы вовсе не в подъем, но Владыке, по
святости его и преклонным летам, знание это было именно Даром. А еще н
знаком, что предстоит ему предпринять нечто, чтобы следующее
воплощение его было бы истинно найдено среди родившихся, и было бы
менее отягчено Кармой. Так, по зрелому рассуждению, отправил он
посланца к настоятелю обители Баданг, Дэцун-Одонгу, бывшему в посох
ему в нынешней немощи его.
Настоятель же Одонг, при всей святости своей жизни, натуру имел
властную, братию н пас железной рукой, а нрав имел прямой и
решительный, более подходящий воину, нежели монаху. Высокая, кряжистая
фигура, необычные светлые глаза и слишком густая борода выдавали в нем
чужую кровь. Поэтому, получив послание от владыки, коего он безмерно
чтил, Дэцун-Одонг немедленно принялся за надлежащие приготовления.
Следующей же ночью множество монахов покинуло пределы монастыря,
направляясь в ближние обители. Гонцы-скороходы выскальзывали за
пределы обители с нечеловеческой, совершенной грацией и дальше
неслись, словно стрелы. Глаза их были открыты, но они продолжали спать
По узким тропинкам, по карнизам, висящим над головокружительными,
самыми глубокими в мире пропастями, по скользким камням или же просто
вброд преодолевая бешеные ручьи бежали в эту ночь, сквозь этот мрак
Ночные Гонцы. Все, как один, легкие, невеликого роста, сухощавые, они
неслись по кромешному своему пути стремительно и бесшумно, как ночные
птицы с мягким пером. И ни единый из них не оступился, неукоснительно
добравшись до цели. Поэтому уже через два дня во дворец Владыки начали
прибывать немолодые люди из главных обителей, богатых добром, мудрыми
братьями, славой и древними книгами. При этом уже и в близких между
собой монастырях стало сильно заметно разнообразие, а главное -
разночтения и разнотолки. Впрочем, до образования сект еще не дошло,
и, по крайней мере, Посвященные понимали друг друга превосходно, море
новообращенных с их разнообразными, дикими порой предрассудками не
успело еще размыть крепких берегов веры мудрых, призванных учить.
Потом не на один день затянулись переговоры, - по чину, неторопливые и
очень вежливые; тут допустимо было смелое уподобление, сверкающая
яркими красками мысль, за которую кто-нибудь не столь посвященный был
бы безоговорочно проклят, высказывание, не прячущее смысла. И много
тут было выпито соленого чая с молоком, жиром и маслом, но, хотя и
окольными путями, казалось бы, двигались в угоду приличиям речи
собравшихся, а решение, однако же, было достигнуто на диво быстро, и
никто при этом не оказался недовольным или же обиженным.
Избранных же к поиску оказалось всего пятеро. С высочайших гор
спустился аскет, одиноко проживший в пещере, без огня и теплой одежды
вот уже шесть лет. Наверное, был он сравнительно не стар, но
нечеловеческая жизнь его сделала существом, как бы вовсе лишенным
возраста. Когда посланцы явились к нему, он, верный обетам молчания и
одиночества, им не отвечал и даже как будто бы не видел их вовсе, но,
узнав о цели посольства, аскет прервал подвиг, тем самым отказавшись