"П.Шуваев. Не заплывайте за горизонт или Материалы к жизнеописанию одного компромиста (Малодостоверная история в словах)" - читать интересную книгу автора

мешает, сколько можно, подумал Толик; почему-то ему казалось, что все это уже
когда-то с ним случалось. А если так, что он говорил в прошлый раз? Ах, да...
- Но ведь я же обещал...
- И зря обещал! Ты, между прочим, на свете не один живешь.
Показалось Толику (хотя, конечно же, он мог ошибаться), что в прошлый раз
пауза между репликами была длиннее, ненамного, но длиннее. Ну ладно, пауза
паузой, но ведь и отпроситься как-то надо... Или не отпрашиваться?
- Обещал - значит, пойду, - твердо сказал Толик.
И понял, что это был не лучший вариант: Людочке надо было оставить
возможность отступления, а то ведь получится сейчас скандал.
Но то ли Людочке не хотелось скандала, то ли слишком уж много твердости
придал голосу Толик, - обошлось, проворчала только что-то такое смутное...
Ладно, решил Толик, не надо ссориться, постараюсь вернуться поскорее.
Времени оставалось уже мало, и до метро он вынужден был ехать на автобусе.
Автобус подошел почти сразу же, но был он старый, набитый, весь провонял
какой-то дрянью, которую Толик не смог бы определить, - и дребезжал на каждом
ухабе (Толик и не знал, что дорога такая плохая). Все это настраивало на
брюзгливо-философический лад, и Толику очень к месту вспомнился Клавдий.
Был он какой-то промежуточный - то ли из Шекспира, то ли из Грамматика
(Саксон так Саксон, ладно, не будем спорить), - почему-то в странном,
полумонаршем-полумонашеском облачении. Дело было в каком-то скриптории, лист
пергамена (палимпсест, небось, стерли одну ересь, пишут другую) лежал на узком,
со средневековой миниатюры пюпитре перпендикулярно линии плеч (вот оно,
доподлинное средневековье, восхитился Толик). Может, конунг дал такой обет,
может, ему положено было каяться в письменной форме, только каяться ему вообще
не хотелось, и давно бы уже конунг ушел в мир, если бы не торчали столь
выразительно у дверей скриптория христарадствующие рыцари в роскошных
тамплиерских доспехах. А вообще-то, подумал вдруг Толик, человек он был не такой
уж писучий, и даже не так королевство ему нужно было, как королева. Черт его
знает, комплексы какие-то, наверное...
- Пошли, - сказал Сашка, - тут недалеко.
Было в самом деле недалеко, даже был у Толика записан адрес, даже и дорогу
он в прошлый раз, казалось бы, запомнил, - а ведь не нашел бы сам, с удивлением
понял он. Как-то слишком уж много возникало по пути примет местности, которые
Толик просто должен был в прошлый раз приметить, но которых, он мог бы
поклясться, не видел. То есть все понятно, новостройки, хотя уж бог весть
сколько лет этим новостройкам... Впрочем, Сашка был уже привычный, Сашка шел
этим странным, невнятным маршрутом уверенно и о маршруте вроде бы не задумывался
отнюдь. Сашка сразу же возобновил тот же студенческого пошиба разговор, который
и в прошлый раз показался Толику инфантильным.
- Ты извини, но Людочка...
- Кто? А, эта... ничего, сегодня еще ничего не будет, успокойся.
И все: Сашка, похоже, счел, что этой глуповатой и, пожалуй, даже обидной для
Толика невнятицей закрыл тему. Ох, подумал Толик, и сдал же Сашка за эти годы,
не стоило, пожалуй, и встречаться... Жалко его, конечно, и все же...
А Сашка явно и думать не думал, что кому-то внушает жалость: он, как и в
прошлый раз, что-то там организовывал на столе, как и в прошлый раз, было это не
слишком изобильно, даже и бутылка, похоже, сохранилась еще с прошлой субботы (ну
что же, решил Толик, стало быть, не спился, тем лучше, с кем, то есть, не
бывает). И все шел какой-то, словно и не прерывавшийся совершенно студенческий