"Юлия Сидорова "Константинуум"" - читать интересную книгу автора

не смущали более душу разные светские посулы? И только мой долг,
который был сильнее осторожности - быть при Царе, - удерживал
меня до поры. До поры.
Так написал я первую страницу своих воспоминаний. Константин
Мономах, тезка мой из той, прошлой жизни, в которой и я был
Константином, взошел на престол, когда мне было 24 года. Восемь
лет прошло, как в воду кануло, и что у меня остается впереди?
Мне 32 года, и я не знаю, куда глаза обратить.
Когда праздновали восшествие на престол, я, помню, стоял в
толпе, шею тянул: кто там едет, Константин ли, Зоя ли, Царица?
Конных было много, народец поднапирал все выглядывали когда
царский пурпур замаячит среди всадников и столько уж ошибок было
всякому алое мерещилось и смеху и затычин и зряшных ликований
было по сему поводу участившихся народных галлюцинаций однако
когда и впрямь Царь своей персоной поехал на народ то возопили
себя не помня будто и не напекло солнцем пока стояли... И я по
этому поводу все задаюсь вопросом: есть ли чудеса на свете? И
если есть, то не сей ли момент должен быть наилучшим образом
устроен для совершения чудес, когда в сердце Византия
скучивается народ, так что горячий воздух дрожит над народом,
как натянутая тетива, и зрение расплывается, бредит алым, и в
Него разряжается стрелами восторга! Так вот, я не раз обдумывал
вопрос о происхождении чудес и о причинах их малого числа в наши
дни, в отличие от героических времен христианства, когда,
согласно источникам, чудесные явления происходили весьма часто и
не раз помогали в жизни государства, будучи естественным
ориентиром для политических деятелей. Я пришел к выводу, что
должны существовать ситуации, способствующие чудесам, например,
в местах большого скопления народа или войска, когда люди
сдвинуты теснее обычного и накалены общим государственным
переживанием, в результате чего создается ощутимый нагрев
окружающей среды, который как бы красноречиво оповещает небеса о
готовности узреть Божий перст. Следовательно, чем крепче
христианское государство, тем вероятнее чудеса. В раздробленных
и разлагающихся государствах, к каковым вскоре можно будет
причислить и нашу, Ромейскую державу, чудеса маловероятны. Я бы
кроме того сказал, что многое зависит и от точки зрения, ибо
скептический зритель может не счесть чудом то, что таковым
безусловно является. Следовательно, утомленные и изверившиеся
граждане вполне способны отвернуться от очевидного чуда.
Возвращаясь к моему воспоминанию, я утверждаю, что я, бывший
Константин Птолл и нынешний брат Михаил, монах, пережил чудо в
день, когда венчали Константина Мономаха. Ко-гда Царь проезжал
мимо нас, луч солнца отразился от венца и попал мне прямо в
глаза, ослепив меня! И что же, осознал ли я, скептик, сие
происшествие как чудесное знамение? Никоим образом не осознал.
Отстояв событие, отправился восвояси, и не помню, что делал
остаток дня по своему малому праздному разумению. И лишь теперь,
через годы, сижу и перебираю эти уцелевшие крохи, эти пыльные
солнечные зайчики. О, несправедливость!