"Юлия Сидорова "Константинуум"" - читать интересную книгу автора

вспыхнули и потупились, в особенности под моим пристальным
взглядом, смущением своим сбивая с толку и меня, и я уже
досадую, что начал объяснять. Многое в истории нравов кажется
нам с вами удивительным, особен-но когда сидим в нашем
просвещенном государстве с почтой и налогами и глядим назад или
вокруг. В самом деле, если и сегодня окинуть взором места к
северу от нашей границы на полуострове и посмотреть на этих
мрачных людей, потемневших кожей и волосами от многочисленных
варварских влияний, изнуренных ересями и анархией, - не
покажется ли нам истинным благолепием и благочинием наша
обитель, под сводами которой я делюсь с вами несколькими
курьезами, невольно понижая голос в этот послеобеденный час, но
не потому, что сообщаю вам нечто щекотливое, а лишь стремясь не
беспокоить дремотный воздух помещения. Рассказать вам?
Рассказать вам, как мы, Государь и ваш покорный слуга, до упаду
смеялись, - мы пришли к выводу, что Блаженный Августин большую
часть своей жизни находился под пятой своей маменьки, Моники.
Государь еще отмечал, что наверняка это повлияло и на писания
вышеупомянутого. А как мы сочиняли учебную речь во славу блохе!
На этой речи, которую я до сих пор скромно храню в своих
бумагах, еще потом не один неуч из тех, что посещали мою школу
философов, шлифовал свое красноречие. А рассказать вам еще один
случай, только чур - никому, только вы и я, мы разделим с вами
одну небольшую тайну, которой вознаградится ваше пренебрежение
корнеплодами ради поучительной беседы...
Давеча был застигнут Иоанном в трапезной с группой молодежи,
раскрасневшейся, с блестящими глазами и сдавливаемым смехом. Был
отменно отчитан с глазу на глаз, а мои несчастные слушатели,
похоже, заслужили в качестве епитимьи дополнительный наряд на
прополку корнеплодов. Согласился с моим другом Иоанном в том,
что еще не совсем свыкся с укладом монастыря и нуждаюсь в
каком-либо систематическом занятии. Не мог оспорить и то
наблюдение, что действую не похоже на себя. Прозорливейшим
считаю утверждение Иоанна, что в столице я был совсем другим
человеком. Добрейший Иоанн, мне бы твою приметливость! Однако, и
вправду, что меня тянуло за язык? А помнишь то место у
Тертуллиана из "О плоти Христа", которое тебя застигло врасплох?
Как это? "Сын Божий распят - это не стыдно, ибо достойно стыда,
и умер Сын Божий - это совершенно достоверно, ибо нелепо, и,
погребенный, воскрес - это несомненно, ибо невозможно". Помнишь,
как тебе будто заслонили на мгновение глаза, сердце застучало -
это не стыдно, ибо достойно стыда? Мыслимо ли такое? И будто
медленно входило в свои права - понимание: мыслимо, не стыдно,
достоверно, невероятно.
3.
За моим принятием канцелярии следовала пора церемониальная.
Любил разнообразные официальные события, в которых, бывало,
выйдет весь синклит и во главе с Царем и Царицей принимает, к
примеру, мадьярского посла, тот один за одним вынимает дары,
демонстрирует, все важно кивают, а не то лишь бровью двигают, а