"Александр Силецкий. Пещера на склоне горы" - читать интересную книгу автора

Стало быть, он жив и вправду, поскольку то, что он сейчас
проделал, мертвым не под силу.
Как ни объяснял новый учитель, Чингиз в такие вещи верил
непоколебимо.
Но как же завязать с хозяевами разговор? Ведь глупо просто так
лежать...
Неожиданно одна из женщин встала и направилась к нему, держа в
руках грубо сработанный кувшин.
По ее походке, по всему ее облику Чингиз понял, что она очень
молода.
И еще он заметил: при всей своей несомненной дикости, она хороша
собой - подобных ей в селении он не встречал ни разу.
Она опустилась перед ним на корточки и протянула кувшин, почти до
краев наполненный козьим молоком.
Что-то дрогнуло в душе Чингиза - до того доверчиво и ласково
смотрели ее серые глаза.
- Спасибо, - медленно, растягивая каждый звук, чтоб слово обрело
свой подлинный, высокий смысл, негромко произнес Чингиз.
А после - принял из рук девушки кувшин и жадно начал пить.
Он чувствовал, что все, кто был у очага, внимательно следят за
ним, но не знал, как должен _по-настоящему_ вести себя.
Впрочем, похоже, к нему и в самом деле не питали никакой вражды.
И почти сразу вслед за девушкой один из мужчин тоже поднялся со
своего места и, мягко улыбаясь, положил на его подстилку свой короткий
дротик.
Красноречивый жест!
Итак, Чингиза приняли.
В племя, в семью, быть может, в стаю? Он покуда этого не знал.
Но неожиданное чувство связи с дикими людьми и благодарность к ним
- уже решали многое.
В конце концов я такой же, как все, подумал Чингиз, а эти люди -
тоже люди, выходит, я хоть немного нахожусь в сродстве с ними. Я не
имею права ни презирать их, ни ненавидеть. Люди рождены на свет, чтоб
жить, и какая разница, откуда они родом! Живут, чтоб помогать, чтобы
любить, - ведь это убивают оттого, что истины не ведают... Слепцы!
И тогда Чингиз, откинувшись на подстилку, мысленно прочел свою
Главную мантру:
"Есть только Единая Жизнь, Единая Жизнь - основа всему. Я покоюсь
на лоне великого океана жизни, и он поддерживает меня и несет бережно,
хотя волны подымаются и падают, хотя бури ревут, свирепствуют. Я в
безопасности на океане жизни и радуюсь, когда чувствую его движение.
Я составляю одно со всей жизнью, и я вижу за собою силу, знание и мир;
они - опора для моих ног; они - во мне. Этой Жизнью и я раскрываю свою
душу, чтобы Она могла проявиться во мне во всей своей полноте и
свободно изливаться в меня. Я - сын Вселенной. Вселенная - моя родина,
и я изучу ее до конца! И буду верен до конца тому, что знаю. О, Единая
Жизнь! Проявись!".
Он настолько забылся, что конец проговорил в полный голос.
Когда это до него дошло, он было испугался, но напрасно: сидевшие
у очага его не понимали. И вряд ли вообще хоть что-то знали из того,