"Александр Силецкий. Сокровище" - читать интересную книгу автора

листки...
При свете велосипедного фонаря Гальбовиц смог хорошенько разглядеть
находку.
Это было что-то очень непонятное - с текстом, размещенным в две
колонки, где едва ли не каждая фраза была пронумерована; вероятно,
справочник какой-то, совершенно устарелый и теперь не нужный никому... Или
другое... Он сейчас не мог определить.
Ну и ладно, упрямо поду мал Гальбовиц, какая разница, что это такое.
Все равно - ценность Для меня - так уж точно!
Он бережно опустил книгу в багажную сумку.
Невольно припомнились виденные им домашние библиотеки, составленные из
лучших сочинений всех времен и народов, роскошные издания, сокровища,
надежно спрятанные от посторонних, однако на сей раз чувства острой зависти,
как это не раз бывало прежде, он не испытал.
Каждому - свое, глубокомысленно решил он, теперь и у меня есть кое-что.
СВОЯ Книга!
Ну, а сейчас - быстрее! Только бы успеть, пока затишье... Будет до
обидного некстати, ежели гроза застигнет где-нибудь на полпути.
Гальбовиц вскочил в седло и привычно заработал педалями, уже не обращая
ни малейшего внимания на кочки и канавы, которыми был так богат овраг...
К спасательному дому он подкатил в то самое мгновенье, когда по
мостовой и плитам тротуара зашлепали первые капли дождя.
Не мешкая, Гальбовиц втащил велосипед в подъезд, тщательно вытер ноги и
направился к лифту.
Он хотел было прихватить с собой книгу, чтобы горделиво показать, но
передумал
Какой смысл?
У хозяина квартиры, куда он направлялся, тоже весьма и весьма
недурственная библиотека, и что для него какая-то испачканная рваная
книжонка, даже не книга - просто пачка склеенных листов без переплета?!
Разве можно сравнить ее с шикарнейшими - так что дух захватывает! -
уникальными изданиями Гете, Достоевского, Карамзина, Бердяева, Мольера?
Только срамиться...
Все обладатели библиотек - при разных положительных качествах - были,
как правило, отчаянные снобы. Это Гальбовиц никогда не забывал.
Поэтому свое сокровище он скромно оставил дожидаться внизу, в
вестибюле, в багажной сумке велосипеда, вместе с несъеденным в обед
бутербродом, кой-какими инструментами, пакетиком леденцов и кепкой с длинным
козырьком - на случай жаркой солнечной погоды.
Он взлетел на лифте на сороковой этаж и раскатисто позвонил в знакомую
квартиру.
С минуту было тихо.
Наконец динамик, вделанный в дверь, нахальным тоном осведомился:
- Хто тута?
Нате вам, подумал ошарашенно Гальбовиц, и эта чирикалка - из рук вон!..
Ладно, если в доме все в порядке, хоть ее починю. Опять же - не пустой
визит.
- Люций-Пров Гальбовиц, - отрекомендовался он. - Из Центрального бюро
либрослужбы, наладка проекторов. Я уже не первый раз!
Дверь отворилась, и он вошел.