"Дмитрий Силлов. Злой город " - читать интересную книгу автора

опасался. Рванув с места, он в два прыжка догнал девушку и, пристроившись
сбоку, пошел рядом.
- Помочь, Настасьюшка?
Девушка улыбнулась и опустила глаза.
- Благодарствую, Никита, сама уж как-нибудь. До дома, почитай, пара
шагов осталась.
Действительно, до ворот воеводиного подворья осталось совсем немного.
Парень, которого девушка назвала Никитой, наклонился к ее уху и горячо
зашептал:
- Настасьюшка, я тут это... Ежели сватов зашлю? Пойдешь за меня?
Лицо девушки залилось румянцем, словно маков цвет. Качнулись ведра на
коромысле, плеснув студеной водой на шествующего через улицу важного петуха,
отчего тот, подпрыгнув и издав глоткой что-то совсем непетушиное, припустил
вдоль улицы.
- Да что ты, Никитка, ей-богу!
Девушка ускорила шаг и гибкой лаской юркнула в ворота. Однако через
мгновение из-за полуоткрытой створки показалась розовая мордашка, с которой
и не думал сходить румянец.
- А и зашли, - бросила Настя скороговоркой. - Ежели батюшка не
воспрепятствует, тогда может быть...
Не договорив, исчезла. Захлопнулись тяжелые створки, лязгнула
заворина*.
______________
* Заворина - засов (старорусск.).

Никита сорвал с головы шапку, метнул под ноги в лужу воды, выплеснутой
из Настиного ведра, и прошелся вокруг той лужи вприсядку.
- А зашлю! - вскричал. Наплевать, что народ кругом - пущщай слышат!
Вдруг не откажет Настин батюшка! Вдруг повезет несказанно!
Однако народу, похоже, было не до Никиты. Знакомый ярмарочный шут
Васька, шедший мимо, услышав Никитов вопль, вместо того, чтоб подколоть
жениха по-дружески весело да с прибауткой, лишь буркнул на ходу сквозь зубы
"здорово, Никита" и быстро прошел мимо.
- "Вдруг" - оно ничего не бывает, парень, - послышалось за спиной.
Никита обернулся.
Сзади стоял дед Евсей. Мужик в прошлом разбитной, лихой вояка из
княжьей дружины, однако выпертый оттуда воеводой за пристрастие к хмельной
медовухе, что с ратной наукой есть вещь ну никак не совместная. Однако,
несмотря на грехи молодости, еще многое что мог дед Евсей показать юным
гридням... когда не был налит до бесчувствия напитком, погубившим некогда
его ратную карьеру. Сейчас дед Евсей тоже был слегка навеселе, но на ногах
держался крепко.
- Об чем ты, дядька Евсей? - спросил Никита, наморщив лоб.
- Да все об том же, - вздохнул дед, наклоняясь и выуживая из лужи
Никитину шапку.
- Ладно тебе, дядька Евсей, - засмущался Никита. - Благодарствую, я уж
сам как-нибудь...
- Вот то-то и оно, что как-нибудь, - снова вздохнул дед, отжимая шапку
и протягивая ее парню. - Все в этой лядащей жизни как-нибудь да через одно
место.