"Дмитрий Силлов. Злой город " - читать интересную книгу автора

- Не твоего ума дело, - буркнул Семен. - А то у меня глаз нету. Мех
чеши давай! А то тебя дегтем намажу и позади поставлю. Только, боюсь, пугало
получится, люди разбегутся.
Слева от Семена пристроился тот узкоглазый из страны... как ее?
Поднебесная, что ль? Вот уж у кого товары так товары, ничего не скажешь!
Мечи прямые, длина, как и у наших, да только уже вдвое и остры - кусок канчи
на лезвие бросишь - распадается канча на две половинки. Кинжалы красоты
необычайной, ткани цветные, легкие, как пух лебяжий. И опять же - мальцам
развлечение. Круглые железные шары на рукояти, иссеченные
продольно-поперечными линиями с воеводин кулак величиной. Тряхнешь - внутри
грохот. Звук поганый, а мелюзге нравится. Сразу реветь перестают и ручонки к
шарам тянут, дай, мол! Да только не всякий удержит - тяжеловата игрушка.
Далее шли прилавки других заморских гостей.
Горбоносый с братьями привезли высокие кувшины с вином - как только не
расколотили по дороге? И сейчас у его прилавка стояла приличная очередь -
дешево, всего за беличью шкурку наливал горбоносый полную сулею*
красненького. Мужики отходили, хлебали, пожимали плечами. Вроде и вкусно - а
все ж не медовуха. Таким пока напьешься, никаких шкурок не хватит.
______________
* Сулея - посудина с горлом, фляжка (старорусск.).

Тот, что в шапке из тряпок, уставил прилавок баночками с зельями и
притираниями. Возле него тоже толклись бабы, но поменьше, чем у других
гостей. Больше от любопытства - и чего это такое приволок иноземец? А еще на
шапку таращились - виданное ли дело, чтобы мужик зеленые полотенца себе на
голову намотал и при этом ходил с важным видом, будто боярин какой.
Однако, когда к прилавку подошла старуха Степанида, что живет на старой
мельнице и лечит тех, кто рискнет по нужде не в церковь, а к ней в гости
наведаться и которая - всем известно - накоротке знается с лешим,
зеленошапный иноземец, перекинувшись с бабкой парой-тройкой слов, враз
оживился, замахал руками и повел с ней разговор вроде по-русски, а вроде и
нет - столько в том разговоре непонятных слов было.
- А о чем это они, дядька Степан? - рискнул снова вставить слово
разговорчивый работник.
- Поди да спроси, - буркнул Степан. И добавил:
- Чернокнижник чернокнижника завсегда поймет. На костер бы обоих -
самое было б милое дело.
Русичей тоже было немало. И свои, козельские - вон кузнец Иван мало не
на два прилавка разложил свои мечи, кольчуги, панцири, косы, серпы да
вилы, - и с других городов купцы приезжие. Кто оружие привез, кто, опять же,
меха, а кто и просто не мудрствуя особо чугунками с горячими пирожками да
пряниками прилавок уставил. И судя по тому, как расходился нехитрый товар,
впору задуматься было, что выгодней - заморскими диковинами торговать или же
пирогами с гусятиной.
Внезапно толпа замерла, повернув головы в одну сторону, потом нестройно
зашумела и расступилась. Мужики разом скинули шапки.
- Княгиня... княгиня идет...
И правда. Вдоль торговых рядов в сопровождении десятка дружинников шла
княгиня.
- Надо же, почитай, впервые за год из терема вышла, - громким шепотом