"Хосе Сильва. Стихи " - читать интересную книгу автора

смотрим друг на друга, а ветер, плача, мчится сквозь пространство!
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . Как вы крылаты, вздорные
мечты, когда в ночи парят ее персты!


О, воскреси, поэт... О, воскреси, поэт, былые поцелуи!
Мрак. И воспоминанье... Нас полночь окружала. Ни звездочки.
Моею была ты и дрожала, дрожащая, моею была ты в этот миг, когда
светляк случайный наш поцелуй застиг. О, свежесть уст девичьих с их
нежной чистотою! Таинственная сельва нам ложе разостлала... Здесь
даже мхи пропахли твоею резедою... Пролился свет сквозь ветви - не
утро ли настало? Нет, то луна сквозь тучи внезапно заблистала.
О, воскреси, поэт, свиданья поцелуи!
В том царственном алькове ничто нам не мешало - ковров
пушистых мягкость все шумы заглушала, забуду ль эти ночи и поцелуя
миг, когда, обняв нагую, к твоим устам приник! Твой стан
двадцатилетний и волосы волною на шелке ярко-алом, и тайной грусти
жало, и холодность девичья, и свежей резедою надушенное ложе...
Таинственно дрожала лампада, озаряя узоры покрывала.
О, воскреси, поэт, прощальный поцелуй!
Ах, что за ночь однажды в судьбе моей настала! Гроб посредине
зала, с гербами покрывало... Измученный, бессонный, у гроба я поник
и гомон монотонный чуть слышал в этот миг. Твой бледный лик
светился прозрачной желтизною, дрожали над тобою огни свечей
устало, и в зале было душно, и пахло резедою, и над тобой распятье
объятья раскрывало, и те уста, что звал я своими, - смерть сковала.

Давней ночью... Давней ночью, ночью, полной ароматов, полной
шепота и плеска птичьих крыльев; давней ночью, ночью свежей, ночью
брачной, освещенной колдовскими светляками, ты, прильнув ко мне
всем телом, и бледна, и молчалива, словно чувствуя заране наши
будущие беды, в неосознанной тревоге, омрачившей сердца тайные
глубины, через сонную равнину, по тропе в цветах и травах, шла со
мною; и луна светлей опала в небесах темно-лиловых, бесконечных и
глубоких, свет молочный разливала; наши тени - легким, стройным
силуэтом, - наши тени, обрисованные белым лунным светом, на равнине
беспредельной, сочетались, и, сливаясь воедино, и, сливаясь
воедино, и, сливаясь воедино, стали тенью нераздельной, и, сливаясь
воедино, стали тенью нераздельной, и, сливаясь воедино, стали тенью
нераздельной... Этой ночью я один, и мое сердце переполнено
непоправимым горем, обездолено твоею смертью; многое меня с тобою
разделило - расстоянье, время и могила, в бесконечность, в черный
мрак извечный канули бесследно наши речи; онемевший, одинокий,
снова проходил я той дорогой, и собаки выли на луну, на бескровную
луну, и гремели лягушачьи хоры... И в меня ворвался холод - то был
холод, овладевший навсегда твоим альковом, оковавший твои руки,
твои щеки, твои очи, белоснежным скрытые покровом погребальным. То
был холод замогильный, стужа смерти, лед небытия. Тень моя,
обведенная печальным лунным светом, одиноко, одиноко, одиноко
протекала по пустыне. Тень твоя легким, стройным силуэтом