"Хосе Сильва. Стихи " - читать интересную книгу автора

осторожно в землю ее положите и бросьте холодные горсти земли на ее
могилу! Ее уста смыкает последняя улыбка, ее краса молодая на
смертном ложе застыла, увяла хрупкая юность, до времени опочила!
Опустите бедную деву, с трепетом опустите, нежно и осторожно в
землю ее положите и бросьте холодные горсти земли на ее могилу.
А после с трепетом сердца ройте другую могилу подле печального
ложа той, что с улыбкой почила, и пусть там уснут навеки вдали от
этого мира память о нашем счастье и нежность моя к любимой.
Опустите туда мою душу, с трепетом опустите и бросьте холодные
горсти земли на ее могилу...

Ноктюрн О дева бледноликая, оберегаешь ты, как лучшее
сокровище, невинность чистоты; тебя и самый дерзкий в горячке
исступленья не оскорбит порывом мужского вожделенья; святая
непорочность в очах твоих лучится, когда ты подымаешь тенистые
ресницы; уста, что размыкает лишь возглас: "Аллилуйя!", еще не
омрачались и тенью поцелуя. Скажи мне по секрету, чуть слышно,
втихомолку, проникновенным голосом, нежней и мягче шелка: ужели ты
ни разу во сне не увидала того, о ком вздыхала ночами после бала, к
твоим устам устами не приникал он смело, не осыпал лобзаньями твое
нагое тело вплоть до мельчайшей складочки, душистых орхидей, и
розовые, твердые концы твоих грудей? Тебе бы не хотелось изведать
сладострастья, в объятьях раствориться и умереть от счастья? Чьей
радостью ты станешь, о ком твои мечты? О дева бледноликая, скажи,
проснешься ль ты?

Пессимисту Ты в черном свете видишь все вокруг, но есть
отрада в этой жизни странной - не все в ней душу растравляет раной,
существованье не всегда недуг.
Свет неразлучен с тьмой; немало мук в агонии страстей, в любви
обманной; источник нашей боли постоянной - боязнь потерь, забвенья
и разлук.
К чему сомненья? Радостью даруя, еще нас ждут в неведомом
пределе родное сердце и благой покой,
от полноты душевной поцелуи и женщина, что нежною рукой
баюкает младенца в колыбели.

Зачем... Зачем лобзаний исступленье в ночах, что мы забыть не
в силах, нас убивает подле милых безудержностью вожделенья?
Мудрей ли ранние моленья в приюте иноков унылых, где крест и
череп в кельях стылых - единственные украшенья?
Нет, бесконечного провидцы! Последний, смертный плоти крик
таит прозрения иные.
Даруем ей блаженства миг, доколе прах не возвратится в глубины
черные, земные.

Тебе Ты и не знаешь, что мне приснилось в снах, белоснежных,
как горностаи: снилось мне, будто ты меня любишь, крепко целуешь,
тихо вздыхаешь; будто мы оба смотрим в просторы, полные света в час
предзакатный; будто на крыльях душу уносит в высь, в бесконечность,