"Мигель Отеро Сильва. Пятеро, которые молчали" - читать интересную книгу автора

Теперь они - не подследственные, которых подвергают мукам, чтобы вырвать у
них признание, а всего-навсего заключенные, уже сказавшие то, что могли
сказать, или ничего не сказавшие и ныне ожидающие лишь одного: когда
наступит конец долгого срока заточения в тюремных стенах.
В полдень им дали, помимо двух ложек недоваренного риса и кружки мутной
кофейной бурды, немного макарон, до того отвратительно приготовленных, что с
трудом верилось в итальянское происхождение варивших их поваров. Вечерняя
еда заключалась в кусочке чего-то мясного, скорее мясных отбросов, с
прокисшей картошкой и ломтиком хлеба.
- Не повар, а, должно быть, военный преступник, - высказал свое мнение
Врач, разглядывая миску с макаронами. Он и не подозревал, что говорит
истинную правду: четырнадцать лет назад Дженаро Мангани бежал из Италии
именно как военный преступник.
Тошнотворная пища, омерзительная уборная, тусклый свет, вечная
озлобленность повара Дженаро - эти столь непосредственные и столь касавшиеся
всех беды оставались почти единственной, неизменной темой для разговоров,
пока Бухгалтер не рассказал свою историю. Да и о чем другом могли они
говорить в те первые дни? Их не связывали никакие прежние узы, воспоминания
или отзвуки прошлого. Парикмахер был совершенно неизвестен четверым его
нынешним товарищам. Капитан и Журналист общались друг с другом, но как?
Перебросились в общей сложности десятком фраз насчет былых конспиративных
дел. Бухгалтер, Врач и Журналист, правда, были давние знакомые, однако
ранее, при встречах в общественных местах, друг в друге они видели отнюдь не
друзей, а соперников, противников, разделенных политическим антагонизмом,
различными взглядами на тактику борьбы.
Обстановка начала меняться с четвертого дня, когда Бухгалтер повел
рассказ.
- Я возглавлял в партийном аппарате группу специального назначения, -
сказал он, отвечая на вопрос Врача.
Перед этим они наспех, чтобы не поддаться приступу тошноты, проглотили
вечерний рацион, и Бухгалтер, очередной дежурный, вымыл в соседней камере
посуду. Сейчас, лежа на железной койке, он отвечал на вопрос Врача.
Заинтересовавшись ответом, Врач присел к нему на койку, отогнув в ногах угол
матраца. Подошли и остальные, услышав слова Бухгалтера, и стояли неподвижно
и долго, пока не кончился рассказ.
- Группу специального назначения? - недоуменно переспросил Врач.
- Да, специального назначения, - не без гордости повторил Бухгалтер. -
Мы же готовились к вооруженной борьбе с диктатурой. Добывали винтовки,
пистолеты, учили своих людей владеть оружием. Мы устанавливали контакты с
военными - кое-кто из них был готов выступать с нами.

(Эти люди - конечно, мои товарищи по камере, но и только. К моей
партии не принадлежат. Нельзя этого забывать. Пусть не ждут, что я
выворачивать перед ними душу наизнанку. Подпольная работа. Все
началось когда? Когда я уже переехал в Каракас, и то не вдруг. А до
этого - без малого полжизни. Родное селение. Глушь. Провинция. Служил
продавцом в лавке. Все и развлечения-то - воскресные петушиные бои да
столичные газеты недельной давности. С некоторых пор заметил, что в
газетах все громче стали поговаривать о демократии, о свободе, о
политических партиях, о каких раньше и не слыхивали, о новых