"Роберт Силверберг. К черной звезде" - читать интересную книгу автора

и шлака размерами с планету. Тусклый красный свет озарял экран.
Малиновый круг на черном фоне. В гибнущей звезде еще билась былая
сила. В глубинах этой кучи шлака стонали и задыхались атомные ядра.
Однажды свет этой звезды озарит Солнечную систему. Но я не стал даже и
думать ни о биллионах лет, которые пройдут до того времени, ни о тех
цивилизациях, которые обнаружат источник этого света и жара накануне
его гибели.
Миранда сказала:
- Я уже замерила температуру. В среднем поверхность нагрета до
девятисот градусов. Совершить посадку не удастся.
Я проворчал:
- Что толку в _средней_ температуре? Замерь местную. На этих
островах...
- Пепел дает двести пятьдесят градусов. Разломы - на тысячу
градусов больше. Средний нагрев - градусов девятьсот, и ты сгоришь,
как только сядешь. Скатертью дорога, братец. Благословляю тебя.
- Я не говорил...
- Ты имел в виду, что на этом огненном шарике можно найти место
для посадки, - огрызнулась Миранда. Голос ее походил на звук тромбона,
так как ее грудная клетка была отличным резонатором. - Ты подлым
образом бросил тень на мою способность.
- Мы используем для исследований краулер, - сказал микроцефал
резонирующим на свой лад голосом. - Никто и не собирался совершать
посадку лично.
Миранда утихла. Я благоговейно вперился в экран.
Звезда умирала долго, и реликт, который я разглядывал, потрясал
меня своим возрастом. Он пылал миллиарды лет, пока водород - его
горючее - не иссяк полностью, и термоядерная топка не стала медленно
гаснуть. У звезды была защита от охлаждения. Как только горючее
кончилось, она начала сжиматься, увеличивая собственную плотность и
преобразуя потенциальную энергию гравитации в тепло. Она возродилась к
новой жизни, на этот раз - белого карлика, с плотностью, измеряемой
тоннами на кубический дюйм. Она довольно стабильно горела, пока не
стала черной.
Мы изучали белые карлики сотни лет и знали все их секреты - как
мы считали. Кусочек вещества белого карлика, кружащийся сейчас вокруг
Плутона, помогал тамошней обсерватории вести за нами наблюдение.
Но звезда на нашем экране была несколько иной.
Она была когда-то огромной звездой и превышала предел
Чандрасекара, равный 1,2 солнечной массы. Поэтому она не желала шаг за
шагом переходить к ипостаси белого карлика. Плотность звездного ядра
нарастала так быстро, что катастрофа наступила раньше равновесия. Как
только она превратила весь водород в железо-56, она стала стягиваться
в коллапс и превращаться в сверхновую. По ядру прошла ударная волна,
преобразуя кинетическую энергию сжатия в тепло. Звезда изрыгнула
нейтроны. Температура ее достигла двухсот миллиардов градусов;
тепловая энергия превратилась в интенсивное излучение, и агонизирующая
звезда на краткий миг затмила все звезды галактики.
То, что мы наблюдали сейчас, было ядром, уцелевшим после взрыва
сверхновой. Но даже то, что осталось от взъярившейся звезды, потрясало