"Роберт Силверберг. Как все было, когда не стало прошлого" - читать интересную книгу автора

ее вслед за мной. Вот о чем я хочу вас попросить прежде, чем дать вам
время собраться: внимательно вслушивайтесь в то, что я буду вам
говорить. Говорите не спеша и представьте, что завтра выборы и ваше
избрание зависит от того, как вы сегодня будете держаться. Не стоит
зажимать себя. Передача пойдет с пятнадцатисекундной задержкой, у нас
есть стирающее устройство, так что мы сможем исправить любую вашу
оговорку. Нет абсолютно никаких причин держаться напряженно. Ну как?
Способны вы выложиться?
- У меня голова идет кругом.
- Просто слушайте то, что я буду вам говорить и повторяйте это в
камеру. Отбросьте все свои политические рефлексии. Сейчас вам
представился удобный случай показать себя героем. Мы переживаем
исторический момент, мистер мэр. Все наши поступки будут потом
изучаться, как изучают сейчас события пожара 1906 года. А теперь
начали. Повторяйте за мной: "Люди прекрасного города Сан-Франциско"...
Слова легко слетали с губ Брайса и, чудо из чудес, мэр повторял
их чистым и звучным голосом. Окончив речь, Брайс почувствовал
вздымающуюся внутри него волну силы и уверенности, словно он был
избранным вождем города, а не самозванным диктатором. Это было
любопытное чувство, граничащее с экстазом. Лиза, наблюдавшая за его
действиями, послала ему влюбленную улыбку.
Он улыбнулся в ответ. В эту минуту своей славы он был почти
способен забыть про боль, причиненную тем, что память об их совместной
жизни исчезла без следа. Все остальное осталось. Но пять лет
супружеской жизни были стерты начисто с идиотской избирательностью
проклятым наркотиком. Камакура сказал ему недавно, что лучшей пары он
не знал. И как не было ничего. Правда, Лиза перенесла точно такую же
потерю. Редчайшая случайность. Отчего-то это несколько помогало
мириться с утратой. Было бы просто ужасно, если бы один из них помнил
хорошие времена, а другой - нет. Пока он был занят, он почти забывал о
тяжкой утрате. Почти.

***

- Через минуту будет выступать мэр, - сказала Надя. - Послушаешь?
Он объяснит, что случилось.
- Плевать, - тупо проговорил Изумительный Монтини.
- Это что-то вроде эпидемии амнезии. Я была на улице и все
узнала. Она у _всех_. Не только у тебя! Ты думал, что это удар, но с
тобой ничего не случилось.
- Мой мозг разрушен.
- Это временно, - голос ее был резок и неубедителен. - Это
что-нибудь в воздухе. Испытывали какой-то порошок и просыпали его. И
все все забыли. Я вот не помню прошлую неделю.
- Я вот о чем, - проговорил Монтини. - Все эти люди... у них нет
памяти, даже когда они здоровы. Но я-то? Со мной все кончено, Надя.
Хоть в могилу ложись. Нет никакого смысла трепыхаться.
Голос из динамика произнес:
- Леди и джентльмены, достопочтенный Элиот Чейз, мэр
Сан-Франциско...