"Роберт Силверберг. Ворнан-19" - читать интересную книгу автора

в тот день сопровождал молчаливый молодой парень по фамилии Холидей, всем
своим видом показывавший, что это поручение не доставляет ему особой
радости. В одиннадцать часов мы тронулись в путь: Ворнан, наша семерка,
Холидей плюс члены комитета, несколько мелких чиновников, шестеро
журналистов и охрана. По предварительной договоренности в этот день галерею,
откуда туристы могли наблюдать за таинствами биржи, закрыли для всех, кроме
нашей компании. С Ворнаном хлопот хватало, поэтому мы решили ограничить круг
его общения.
Колонна наших лимузинов с мотоциклетным эскортом торжественно подкатила
к огромному зданию. На лице Ворнана читалась вежливая скука. За все утро он
не сказал ни слова. И вообще, практически не раскрывал рта с того момента,
как сел в вертолет, чтобы вернуться в отель после банкета у Брутона. Я
боялся его молчания. Подозревал, что он припас нам очередную гадость. Но он
словно отключился от реальности. Куда подевались все замечающий взгляд и
лучезарная улыбка. С бесстрастным лицом, ушедший в себя, он напоминал
обычного туриста, для которых, собственно, и предназначалась галерея.
Открывшийся нам вид производил неизгладимое впечатление. Вне всякого
сомнения, нас привели в дом денежных королей.
Сверху вниз смотрели мы на зал, длиной и шириной не меньше тысячи
футов, с потолком, отстоящим от пола футов на сто пятьдесят. В центре
возвышался главный финансовый компьютер - сверкающая колонна диаметром в
двадцать ярдов, уходящая под потолок. Каждая мало-мальски значимая
брокерская контора имела к нему непосредственный доступ. Внутри его
сверкающей оболочки находилось бессчетное количество реле, микроскопически
малых ячеек памяти, телефонных контактов, банков данных. И одного выстрела
из лазерного ружья вполне хватало, чтобы вывести из строя этого колосса,
держащего на своих плечах финансовую структуру человеческой цивилизации. Я
искоса глянул на Ворнана Девятнадцатого, гадая, какую дьявольскую шутку
замыслил он на этот раз. Но тот по-прежнему скучал: происходящее на бирже не
слишком интересовало его.
По периферии центральной колонны-компьютера располагались небольшие,
похожие на клетки кабинки, числом тридцать или сорок, вокруг каждой
толпились возбужденные, жестикулирующие брокеры. Пол между кабинками усыпали
листы бумаги. Повсюду сновали мальчишки-посыльные. Информация, выдаваемая
компьютером, одновременно высвечивалась на гигантской "бегущей строке",
опоясывающей зал. Суета и огромное количество выброшенной бумаги удивили
меня. Компьютеры, похоже, ничего не изменили на бирже. Убери центральную
колонну, и не поймешь какой год на дворе, 1999 или 1949. Наверное, я не учел
склонности брокеров к сохранению традиций. Люди, имеющие дело с деньгами,
консервативны, если не по образу мышления, то уж в привычках. Они хотели,
чтобы все оставалось, как было всегда.
Пять или шесть директоров биржи пришли поприветствовать нас. Поджарые,
седовласые джентльмены, все в строгих старомодных костюмах. Как я мог смело
предположить, все они были баснословно богаты. Не понимал я другого: почему,
вместо того чтобы наслаждаться жизнью, они предпочитают круглыми днями
торчать в этом доме? С нами они держались весьма дружелюбно. Полагаю, точно
так же принимали бы они и делегацию из какой-нибудь социалистической страны,
еще отрицающей основные принципы посткапиталистического общества, скажем,
убежденных марксистов-ленинцев из Монголии. Они перезнакомились с нами и,
похоже, появление на их галерее ученых знаменитостей обрадовала их не