"Роберт Силверберг. Лагерь Хауксбиль" - читать интересную книгу автора

конституционный кризис...
- И вы это серьезно? - спросил Бернстейн. - Пока кризис назревал, мы
сидели в своих туалетах и оплакивали печальное состояние мира, в котором
мы живем, а когда все, что мы предсказывали, произошло на самом деле, мы
даже задниц не подняли, чтобы что-то исправить. А теперь вы говорите о
том, что с помощью этой идиотской машины можно отправиться назад во
времени и изменить прошлое. Черт меня побери, вот это да!
- Нам сейчас известно намного больше о векторах революции, - заметил
Плэйель. - Что-нибудь можно сделать.
- С помощью умно рассчитанных убийств - может быть, но вы же
категорически отказались от террора как средства решения политических
проблем. Что вы сделаете с помощью машины Хауксбилля? Зашлете Барретта в
1980 год размахивать знаменами на митингах? Да ведь это же безумие!
Извините, но меня тошнит от всех вас. Пойду лучше проветриться в
Юнион-сквер.
Он вихрем выскочил из комнаты.
- Он нестойкий, - сказал Барретт, обращаясь к Плэйелю. - Все это
простое пустословие. Уж лучше бы он оставил движение, не то настанет день,
когда ему станут настолько противны наши методы, наша "черная работа", что
он выдаст всех нас тайной полиции.
- Я в этом сомневаюсь, Джим. Да, он легко возбудим, но у него
потрясающие способности. Он буквально набит самыми разными идеями.
Некоторые из них ничего не стоят, некоторые неплохи. Нам нужно смириться с
его выходками, потому что он нужен нам. А вам бы следовало об этом знать
лучше, чем любому из нас, Джим. Ведь это ваш друг детства, не так ли?
Барретт покачал головой.
- Чтобы ни было между Джеком и мной, я не думаю, что это можно
назвать дружбой. Теперь он до глубины души ненавидит меня. Он с
удовольствием бы наступил на меня и растер в порошок.
Собрание вскоре закончилось, члены ячейки разошлись, остались только
Джанет и Барретт, полные окурков пепельницы и перевернутые стулья.
- На Джека сегодня было страшно смотреть, - сказала Джанет. -
Казалось, в него вселился какой-то бес. Он мог бы, наверное, говорить
часами без передышки.
- А что из того, что он сказал, имеет какой-нибудь смысл?
- Кое-что имеет, Джим. Он прав в том, что мы обязаны продумать все до
мельчайших деталей, и в том, что Хауксбилль мог бы приносить нам большую
пользу. Но не то, что он говорит, а то, как он говорит, - вот что меня
пугает. Он очень смахивает на мелкого демагога, когда, стоя здесь или
бегая взад-вперед, выплевывает слова. Таким, наверное, был Гитлер, когда
начинал. А, может быть, и Наполеон.
- Что ж, тогда, значит, нам повезло, что Джек на нашей стороне, -
сказал Барретт.
- А ты в этом уверен?
- Неужели сегодня он говорил, как синдикалист?
Джанет собрала груду скомканных бумажек и выбросила в мусорное ведро.
- Нет, но мне нетрудно представить, что он мог бы переметнуться в
другую сторону. Как ты сам сказал, он нестойкий. Очень способный, но
непоследовательный. Будь у него определенные мотивы, он мог бы очень
быстро переориентироваться. Он хочет оспаривать у Плэйеля право руководить