"Роберт Силверберг. Лагерь Хауксбиль" - читать интересную книгу автора

провел в Альбукерке, штат Нью-Мексико, работая с группой революционеров,
которых при прежнем режиме называли бы правоэкстремистами. Для Барретта
почти вся их идеология была чуждой, но они ненавидели синдикалистов столь
же сильно, как и он, и каждый по-своему - он и группа из Нью-Мексико -
разделяли любовь к революции 1776 года и к ее символам. В то лето он
дважды был близок к аресту.
Зимой 1991-1992 годов он еженедельно летал в Орегон для организации в
Спокане пропагандистского центра. Двухчасовой перелет в конце концов
надоел ему до чертиков, но Барретт терпеливо продолжал сколачивать эту
группу по средам, возвращаясь на другое утро в Нью-Йорк. Следующей весной
он работал большей частью в Нью-Орлеане, а летом - в Сент-Луисе. Плэйель
не уставал передвигать пешки. Он исходил из теоретической предпосылки, что
нужно держаться по меньшей мере на три прыжка впереди от агентов полиции.
На самом деле в это время было очень мало сколько-нибудь значимых
арестов. Синдикалисты перестали серьезно относиться к подполью и время от
времени арестовывали то одного, то другого лидера подполья, просто так,
для формы. Вообще к революционерам относились как к безвредным чудакам,
позволяли им заниматься конспиративными делами в свое удовольствие, лишь
бы они не отважились на саботаж или политическое убийство.
Кто вообще сейчас был против правления синдикалистов? Страна
процветала. Большинство теперь имело постоянную работу. Налоги были
низкими. Прервавшийся было поток технических чудес снова возобновился, и с
каждым годом появлялись все более интересные изобретения: управление
погодой, цветная видеотелефонная связь, объемное телевидение, пересадка
органов, непрерывное, прямо на дому, печатание бюллетеней последних
известий и многое другое. К чему было затягивать гайки? Разве жизнь при
старой системе была лучше? Ходили даже слухи о восстановлении
двухпартийной системы к 2000 году. В 1990 году возобновились свободные
выборы, хотя, разумеется, Совет Синдикалистов оставил за собой право вето
при отборе кандидатов. Никто уже больше не говорил о временном характере
конституции 1985 года, потому что эта конституция все больше становилась
постоянной во всех отношениях, хотя в мелочах правительство внесло в нее
некоторые поправки, чтобы она в большей степени соответствовала
устоявшимся национальным традициям.
Таким образом, у революционеров выбили почву из-под ног. Мрачные
предсказания Джека Бернстейна начали сбываться: к синдикалистам привыкли,
их горячо любили, они становились традиционным, пользующимся доверием
правительством, и широкие слои народа уже воспринимали его так, словно оно
всегда было в этой стране. Число недовольных все уменьшалось. Зачем нужно
присоединяться к какому-то национальному движению, когда, если все
наберутся терпения, нынешнее правительство само по себе трансформируется в
еще более великодушное? Только озлобленные, неизлечимо больные, фанатичные
разрушители имели желание связаться с революционной деятельностью. К концу
1993 года все выглядело так, будто подполье, а не синдикалистское
правительство, зачахнет, поскольку традиционный для Америки консерватизм
утвердился даже в этих изменившихся условиях.
Но в декабре 1993 года в правительстве произошли изменения.
Неожиданно от сердечного приступа умер канцлер Арнольд, который в
соответствии с конституцией правил все эти восемь лет. Ему было всего
сорок девять лет, и ходили слухи, будто его убили. Но в любом случае