"Доминик Сильвен. Тайна улицы Дезир ("Лола Жост и Ингрид Дизель" #1) " - читать интересную книгу автора

нее свои очаровательные личики, спешили зажечь им сигарету, купить цветы,
осыпать их комплиментами, которые они принимали, невинно хлопая фальшивыми
ресницами. Все это напоминало балинезийский массаж. Может причинить боль, но
пока доставляет удовольствие.
Ингрид подумала о собственной внешности. О своих генах, русских с
материнской стороны и ирландских с отцовской; дитя, в котором они
соединились, появилось на свет в Бруклине в 1972 году. Наилучшее определение
для такой внешности - "за пределами нормы". Ингрид была высокой (на
несколько сантиметров выше Максима), мускулистой, без капли жира, с очень
светлыми стрижеными волосами, ослепительно белой кожей, голубыми
миндалевидными глазами, пухлыми губами, крепкими зубами и длинной шеей; а
дополняла работу матушки-природы впечатляющая татуировка на спине,
захватывавшая оба плеча и часть правой ягодицы. В ней не было ничего
похожего на поцелуй смерти. Всего лишь женщина, склонившаяся над прудом,
окруженном ирисами, в котором резвились карпы.
Татуировка впечатляла в эстетическом плане, ибо это была настоящая
"бонжи", сделанная японским мастером Камакуры, но не в плане эротическом. По
крайней мере, она не впечатлила бы Максима Дюшана. Ингрид была в этом так
уверена, что, не задумываясь, дала бы на отсечение свою руку с коротко
остриженными ногтями, руку, столь отличную от лапок Хадиджи с ухоженными
ногтями, украшенных позолоченными перстнями, которые, однако, не мешали ей
работать официанткой в "Дневных и ночных красавицах", ресторане на
Пассаж-Бради. Вторая жизнь Максима Дюшана. Ингрид уже все знала о его
выздоровлении, которое проходило в Керси, рядом с семьей. О возвращении к
источникам, давшим ему новый импульс. Максим снова встретился со своей
бабушкой, которая держала единственную таверну в деревне, в нескольких
километрах от Кастельсаррасена. Он стал, как и в детстве, часами помогать ей
на кухне. Вновь обрел старые навыки и воскрес для новой жизни. И воскресение
оказалось чистым и ясным, как крахмальная скатерть и поварская шапочка.
Ингрид задала новый вопрос. Он был из другой оперы, но от этого не
становился менее интересным. Сегодня утром Максим был в хорошем настроении,
и надо было этим пользоваться.
- Ты когда-нибудь был женат?
Как она и ожидала, он широко открыл свои переменчивые глаза и с
удивлением посмотрел на нее.
- Извини за бестактность. Но в Америке это обычное дело. Незнакомые
люди садятся в автобус и через пять минут начинают обсуждать подробности
своих браков, разводов, болезней... Но это ни к чему не обязывает. А кроме
того, мы ведь с тобой уже не чужие, и...
- Это вовсе не секрет. Да, я был женат. Однажды.
- Значит, сейчас ты разведен?
- Я вдовец. Ринко умерла.
- Ринко?
- Она была японкой. Мы встретились во время войны за Мальвинские
острова. Она приехала в Буэнос-Айрес, чтобы изучать материалы для сценария.
- Она была режиссером?
- Нет, художницей манга.
Через минуту, ничего не поделаешь, балинезийский массаж подошел к
концу. Ингрид объявила Максиму об окончании сеанса. В знак благодарности он
по-братски похлопал ее по плечу, оделся и взял свою спортивную сумку.