"Роберт Силверберг. Стархевен" - читать интересную книгу автора

Майра заказала еду, и чуть позже прикатили два робота, нагруженные
подносами. Они расшаркались и начали расставлять блюда: фазаны с гарниром
из трюфелей, белое и красное вино, венгиланские крабы, выложенные на
панцири, точно на тарелки. Мантелл ошарашенно уставился на яства.
- В чем дело, Джонни? - спросила она.
- Этот ужин обойдется в пятьдесят кредитов пятьдесят чипов. Сейчас он
мне не по карману.
- Успокойся, Джонни, - улыбнулась она. - Бен угощает. Не думай о
деньгах.
Он не ел ничего лучше в своей жизни - особенно с 11 августа 2793
года, дня, который запомнился ему на всю жизнь. В этот день земная
корпорация "Клингсановые защитные экраны" решила, что запросто может
обойтись без его нововведений.
Мантелл вспомнил, невольно содрогнувшись, как отчитывался о работе,
исписав три листа, а через два часа обнаружил на своем столе розовую
карточку увольнения. Зло фыркнув, он кинулся на административный этаж к
самому старику Клингсану. Он ворвался в кабинет главы компании, и
потребовал объяснений.
Клингсан объяснил. Тогда Мантелл высказал ему все, что накипело у
него на душе, и пока говорил, его имя медленно и неотвратимо проступало в
черном списке - теперь ни в одном мире Галактики ему больше не найти
приличной работы.
Друзья нашли ему грошовое дельце на Мульцибере, вдали от Земли. Он
угробил последние девяносто кредитов, чтобы добраться до этой планеты и
услышать о своей скандальной репутации, которая тащилась за ним повсюду.
Он стал нежеланным даже на далеком Мульцибере.
А набрать денег на обратную дорогу он уже был не в состоянии. И даже
за семь долгих лет он не смог собрать суммы, необходимой для переезда из
этого ленивого, сонного мира вечных субтропиков.
- Опять о чем-то задумался, Джонни, - прервала его мысли Майра. - Я
же просила не думать больше о Мульцибере. Постарайся забыть его.
- Я и не думаю больше, - солгал он. - Я прикинул... что не плохо было
бы удрать отсюда, вообще не уплатив по счету. По-моему, хозяева ресторана
не станут поднимать шума и взывать к закону. Здесь ведь нет законов.
- Вполне возможно. Но ты тоже не станешь взывать к закону, если они
тебя поймают и сделают из тебя бифштекс. А если ты захочешь прийти сюда
снова - они попросту захлопнут перед твоим носом дверь, или подсыплют в
еду какого-нибудь медленно действующего яда.
На секунду-другую он задумался. И тут его осенило:
- Знаешь что? Я могу побиться об заклад, что в этом царстве
вседозволенности законы действуют куда лучше, чем там, где они основаны на
сложной системе высокоморальных правил и архаичных обычаев. Здесь законы
преступности сводят друг друга на нет.
Она кивнула:
- Это самая великая идея Бена. Если взять группу людей, не
отягощенных принципами морали, и заставить жить по определенному образцу,
их совокупные преступные наклонности превратятся в упорядоченный и
практичный способ соблюдения закона. Но это происходит только тогда, когда
начинаешь запускать добропорядочных людей в систему, разваливающуюся на
части.