"Роберт Силверберг. Время перемен" - читать интересную книгу автора

которое я добровольно бы выбрал для себя, но несчастливым не могу себя
назвать.
И не думаю, что здесь меня слишком быстро обнаружат.
Сейчас слишком темно, чтобы писать. Встану у двери хижины и буду
смотреть, как ночь накатывается на землю. Возможно, вот-вот пролетит
птицерог, стремясь в сумерках к родному гнезду после неудачной охоты.
Будут сверкать звезды. Швейц как-то пытался показать мне солнце Земли с
одной из горных вершин на Шумаре и настойчиво просил проследить в
направлении его указательного пальца. Но я полагаю, что он разыгрывал
меня. Я думаю, что это солнце, солнце матушки-Земли, вообще нельзя увидеть
из нашего сектора Галактики. Швейц довольно часто разыгрывал меня, когда
мы вместе путешествовали. И, наверное, он не оставит это занятие, доведись
нам встретиться снова, если только он еще...



8

Прошлой ночью ко мне во сне пришла моя названая сестра Халум Хелалам.
Вот уж относительно нее и речи не может быть о розыгрыше, так как она
может проникнуть ко мне только сквозь скользкий туннель снов. Когда я
сплю, ее образ сверкает в моем сознании ярче любой из звезд пустыни. Но
пробуждение ввергает меня в печаль, наполняет стыдом, и приводит к
осознанию ее потери, которая для меня невосполнима.
Халум из моих снов одета в легкую прозрачную ткань, сквозь которую
видны ее маленькие розовые груди, стройные бедра и плоский живот - живот
нерожавшей женщины. Нельзя сказать, что в жизни она часто так одевалась,
тем более когда посещала своего названого брата. Но это была Халум моих
снов, порожденных взбудораженной душой, измученной одиночеством. Это была
искусительница с теплой, нежной улыбкой и темными сияющими глазами,
которые светились любовью.
В сновидениях сознание существует на многих уровнях. На одном из них
я - обособленный наблюдатель, плавающий в ореоле лунного света где-то
возле крыши моей хижины и глядящий сверху на свое собственное спящее тело.
На другом уровне я воспринимаю игру моего разгоряченного мозга как
реальность, зримо ощущая присутствие Халум, а в то же время разум мой
осознает, что все происходящее существует не наяву, а во сне. Но неизбежно
некоторое смешение этих уровней, и поэтому я не могу быть точно уверенным,
что сплю, а также не могу разобраться: является ли Халум, стоящая передо
мной в таком лучезарном обрамлении, порождением моего воображения или
живой Халум?
- Кинналл, - шепчет она, и мне грезится, что мой спящий разум
пробуждается, что я приподымаюсь на локтях, а Халум опускается на колени
рядом со мной. Она наклоняется вперед, пока ее упругие груди не
соприкасаются с заросшей волосами грудью мужчины, которым являюсь я, и
нежно притрагивается своими губами к моим.
- Ты выглядишь таким усталым, Кинналл.
- Тебе не следовало бы приходить сюда...
- Чувствовала, что нужна тебе, вот потому и здесь.
- Это неразумно. В одиночку отправиться в Выжженные Низины для того,