"Роберт Силверберг. Время перемен" - читать интересную книгу автора

поддерживать огонь в печи. Никто из домочадцев не проявлял любопытства в
отношении меня. Они не только не задавали мне вопросов, но и, я в этом
уверен, даже не имели намерения задавать их. Да и остальные жители деревни
не совали свой нос в мои дела, но присматривались ко мне, хотя и не
больше, чем к любому незнакомцу.
Иногда в деревню попадала газета, и тогда она переходила из рук в
руки, пока все не прочитывали ее. После этого газету клали на полку в
винной лавке, стоящей у входа на деревенский базар. Зайдя как-то в лавку,
я просмотрел замызганные и захватанные листы, и узнал о некоторых событиях
прошедшего года. Так, я прочел, что свадьба моего брата Стиррона
состоялась в намеченный срок с соответствующей помпой. Со старой
пожелтевшей бумаги на меня смотрели его озабоченные глаза на осунувшемся
лице. Рядом с ним была сияющая невеста, но я, как ни старался, не мог
разглядеть черты ее лица. Из газет я узнал, что существовала напряженность
в отношениях между Глином и Креллом. Все началось с рыбной ловли в спорных
прибрежных районах. Дело дошло до того, что в пограничных стычках начали
погибать люди. Мне было жаль, что генерал Кондорит, сектор границы
которого находится между Креллом и Глином, был лишен возможности хоть
каким-нибудь образом втянуть Саллу в конфликт. Морское чудовище, покрытое
золотистой чешуей и имеющее длину, в десять раз превышающую человеческий
рост, видели в заливе Шумар рыбаки из Маннерана. В том, что они доподлинно
его видели, они дали страшную клятву в Каменном Соборе. Старший септарх
Трайша, про которого говорили, что он - старый кровожадный бандит, отрекся
от престола и ныне жил в церкви высоко в западных горах в качестве
простого исповедника паломников, направляющихся в Маннеран. Вот, пожалуй,
и все новости. Я не нашел упоминания о себе. Наверное, Стиррон утратил
интерес ко мне и отказался от намерений изловить меня и вернуть в Саллу.
Возможно, теперь не очень опасно предпринять попытку убраться из
Глина.
Однако, как мне не терпелось выбраться поскорее из этой лесистой
провинции, где от меня отвернулись родственники, а совершенно чужие люди
отнеслись с любовью, две вещи удерживали меня. Во-первых, я намеревался
остаться у Стамвиля до тех пор, пока не смогу помочь управиться с
весенними работами, тем самым отплатив ему за доброту ко мне. А во-вторых,
я не осмеливался пуститься в столь опасный путь, не побывав у исповедника:
ведь если вдруг случится какое-то несчастье, мой дух воспарит к богам, все
еще полный горькой отравы. В этой деревушке не было священника, и жители
ее исповедовались у странствующих монахов. Зимой странники появлялись
довольно редко, и поэтому с начала прошедшего лета, когда один из монархов
посетил лагерь лесорубов, я был вынужден оставаться без отпущения грехов.
Я ощущал необходимость выговориться.
Но вот прошла последняя зимняя вьюга, одевающая каждую ветку
сказочным ледяным нарядом, и сразу же наступила оттепель. Все растаяло.
Клек оказался окруженным океаном грязи, что, однако не мешало приезду
исповедника на разболтанном старинном краулере. Он обосновался в старом,
заброшенном деревенском бараке, к которому притащилось по невылазной
слякоти деревенских жителей. Я отправился к нему на пятый день после его
появления, когда очереди стали не такими длинными. В течение двух часов я
освобождал себя от накопившегося бремени, открыв перед священником, кто я,
и не утаив от него свой новый взгляд на монархов. Я рассказал ему о