"Роберт Силверберг. Трое спасшихся [= Наблюдатели]. Пер. - А.Федоров." - читать интересную книгу автора

пластика. Тот, кто написал ее, или не вполне владел рукой, или просто не
знал в достаточной мере английского:

"Чарли, мои друзья наконец-то нашли меня и забрали с собой. Жаль, что
мы не успели с тобой попрощаться. Спасибо тебе за все. То, что ты у меня
позаимствовал, я тебе дарю. Храни мой подарок, учись, но никому не
показывай его. Обещаешь?
Старайся смотреть на мир широко открытыми глазами, познавай его и
помни, что впереди тебя ждет замечательная жизнь. Нужно только стремиться
и дерзать. Скоро люди достигнут звезд. Хочется думать, что ты будешь среди
первопроходцев, и мы рано или поздно встретимся.
До встречи, дорогой. Миртин."

Чарли осторожно сложил записку и спрятал под рубахой, рядом с
лазером.
- Я рад, что твои друзья наконец-то нашли тебя, Миртин, - шепотом
сказал он, обращаясь ко звездам, и упал на пол пещеры, горько плача.
Никогда больше Чарли Эстанция не будет плакать так, как сейчас...



17

- За нами ведут наблюдение две инопланетные расы, - констатировал Том
Фолкнер. - Что ж, весьма почетно.
- И друг за другом, - заметила Глэйр. Она стояла у зашторенного окна,
бесстыдно нагая, балансируя на двух палках. Сделала шаг, другой. - Ну как,
у меня получается?
- Великолепно! Ты в отличной форме.
- Я не спрашиваю о своей форме. Я спрашиваю, как я хожу.
- Я же сказал - великолепно, - рассмеялся Фолкнер, повернув ее к себе
лицом и нежно погладив упругую грудь. - Я мог бы почти поверить в то, что
все это настоящее... Я люблю тебя!
- Я - бросающая в дрожь тварь с далекой планеты, прилетевшая сюда в
летающем блюдце.
- И все равно я тебя люблю!
- Ты безумец!
- Весьма вероятно, - самодовольно произнес Фолкнер. - Но пусть это
тебя не тревожит. А ты? Ты любишь меня?
- Да, - прошептала Глэйр, подняв к нему бледное лицо.
Самое странное во всем этом то, что она была в этом уверена. Началось
все с жалости к человеку, запутавшемуся в сетях собственной психики, с
чувства благодарности к землянину, приютившему и выходившему ее. Он
казался таким одиноким, таким беспокойным, таким смущенным, что ей
хотелось хоть что-нибудь сделать для него. Немного тепла - вот что,
казалось бы, нужно ему, а именно это и было главным талантом Глэйр.
Жалость и благодарность никогда не были прочной основой любви, она это
понимала и не ожидала, что из этих чувств разовьется нечто, так глубоко
связавшее их.
Он все дольше и дольше продлевал свой отпуск по болезни, чтобы ни на