"Роберт Силверберг. Рукою владыки (Авт.сб. "На дальних мирах")" - читать интересную книгу автора

бесформенной. И еще двое - жрецы, один старик, другой уж вовсе древний
старец. К нему-то Диволл и обратился с первыми своими словами:
- Я очень сожалею, что наша сегодняшняя встреча окрашена скорбью. Ранее
я надеялся на приятную беседу. Но не всегда возможно предвидеть, что ждет
впереди.
- Смерть ждала того, кто убит, - голос старшего жреца прозвучал сухо,
пронзительно, Диволл знал, что это знак гнева и презрения.
Женщина вдруг дико взвыла, с полдюжины слов слились в одно рыдание,
Диволл не понял да и не успел ничего разобрать.
- Что она сказала? - спросил он Стебера.
Тот прижал ладонь к ладони, чуть подумал.
- Она жена убитого, - перевел он. - Она... требует отмщения.
Молодые воины, по-видимому, были друзья убитого. Диволл пытливо
всматривался в чужие, враждебные лица всех пятерых.
- То, что произошло, весьма прискорбно, - сказал он на языке маркинцев.
- Но я верю, что это не повредит добрым отношениям, какие до сих пор
существовали между землянами и жителями Маркина. Это недоразумение...
- Пролитую кровь надо искупить, - сказал жрец поменьше ростом и в не
столь внушительном одеянии, как старец. Наверно, местный
священнослужитель, подумал Диволл, и, наверно, он рад и счастлив, что тут
с ним старейшина, который его поддержит.
И полковник смахнул пот со лба.
- Молодой человек, виновный в случившемся, безусловно, понесет
наказание. Вы, конечно, понимаете, что убийство при самозащите нельзя
считать предумышленным и злонамеренным, но я признаю, что молодой человек
поступил неразумно, и он за это ответит.
Диволл и сам чувствовал, что слова его не слишком убедительны, и на
маркинцев они явно не произвели впечатления.
С губ верховного жреца слетели два резких, отрывистых слога. Диволл не
понял и вопросительно посмотрел на Стебера.
- Он сказал, Леонардс вторгся в священное место. Он сказал, они
возмущены не убийством, а святотатством.
Несмотря на жару, Диволла охватил озноб. Не убийством? "Тогда все очень
осложнится", - мрачно подумал он.
Жрецу он сказал:
- Разве это меняет суть дела? Мы все равно покараем виновника, его
поступок непростителен.
- Вы можете покарать его за убийство, если хотите, - верховный жрец
говорил очень медленно, чтобы Диволл разобрал каждое слово.
У вдовы вырвались горькие рыдания, совсем так же плакала бы земная
женщина; молодые воины смотрели угрюмо и злобно.
- Убийство нас не касается, - продолжал верховный жрец. - Убийца отнял
жизнь. Жизнь принадлежит Им, и Они забирают ее обратно, когда сочтут
нужным и теми средствами, какими Они пожелают. Но он еще и вторгся в
священное место и осквернил священный цветок. Вот его тяжкие преступления.
И вдобавок он пролил в священном месте кровь Стража. Выдайте нам его, и
суд жрецов будет судить его за двойное святотатство. Быть может, потом вы
станете судить его по вашим законам, если он преступил какой-то из них.
Не сразу Диволл сумел отвести взгляд, прикованный к неумолимому
жесткому лицу верховного жреца; потом обернулся и заметил, как побледнел