"Роберт Силверберг. Пастырь (Сборник "Иное небо")" - читать интересную книгу автора

принялся раздавать небольшие куски всем остальным. Шимпанзе подходили к
нему один за другим, сохраняя установленный иерархический порядок, и
исполняли обычную просительную пантомиму, прикладывая руку к подбородку
ладонью вверх, после чего Лео вручал каждому полоску мяса.
- Как святое причастие, - пробормотал Чарли Дамиано. - И Лео служит у
них мессу.
Если наши предположения хоть в чем-то верны, то у нас тут появилась
настоящая религия, очевидно, разработанная Гримски под началом Лео. И
выцветшая синяя рабочая шляпа Хэла Венделманса служит им тиарой папы.


Бет Ранкин разбудила меня рано утром.
- Идем скорее. Они что-то очень странное проделывают со стариком
Гримски.
Я мгновенно вскочил и оделся. Теперь у нас постоянно действующая
кабельная система, которая позволяет видеть, что происходит в дубовой
роще. Все мы собрались перед экраном. Гримски с закрытыми глазами и почти
неподвижно стоял на коленях у самой воды спиной к ручью. Лео в шляпе с
торжественным видом завязывал на плечах Гримски рубашку Венделманса.
Вокруг них расселись на корточках больше десятка взрослых шимпанзе.
- Что происходит? - спросил Берт Кристенсен. - Лео делает из Гримски
папского ассистента?
- Думаю, Лео напутствует его перед кончиной, - сказал я.
А что еще это могло быть? Лео в своем священном головном уборе довольно
долго говорил, вовсю используя новые жесты - язык священнодействия,
ставший у шимпанзе своего рода эквивалентом латыни, иврита или санскрита,
- и пока тянулось выступление, конгрегация периодически откликалась
всплесками, как мне показалось, одобрения, выражаемого то жестикуляцией,
то невразумительными псевдочеловеческими звуками, которые Дейв Йост считал
подобием голоса богов. Гримски все это время сидел молча, отрешенно. Лишь
изредка кивал, бормотал что-то и легонько постукивал себя по плечам - тоже
новый жест, значения которого мы не знали. Церемония продолжалась больше
часа. Затем Гримски вдруг рухнул лицом вперед. Конг с Чампом подхватили
его под руки и аккуратно уложили на землю.
Две, три, пять минут все шимпанзе сидели неподвижно. Наконец Лео
подошел к Гримски, снял шляпу и положил ее рядом. Потом очень осторожно
развязал на Гримски рубашку. Тот не шевельнулся. Лео накинул рубашку себе
на плечи и снова напялил шляпу, затем повернулся к наблюдающим за ним
собратьям и изрек, используя старые абсолютно понятные нам жесты:
- Теперь Гримски будет человек.
Всех нас это буквально потрясло. Кто-то всхлипнул. Мы переглядывались,
но никто не проронил ни слова.
Похоронная церемония тем временем, по-видимому, завершилась, и шимпанзе
стали расходиться. Лео тоже побрел прочь. Шляпу он небрежно держал в одной
руке, другой волочил по земле рубашку. Вскоре у ручья остался только
Гримски. Мы выждали минут десять и отправились к роще. Казалось, Гримски
мирно спит, но он действительно был мертв, и нам пришлось забрать его с
собой. Весил он совсем мало, и мы с Бертом отнесли тело в лабораторный
корпус для вскрытия.
Через несколько часов небо потемнело, и над северными холмами сверкнула