"Роберт Силверберг. Умирающий изнутри" - читать интересную книгу автора

кусочек июля - через удачи и неудачи, жару и дожди, непонимание и
примирение, это было счастливое время, - возможно, самое счастливое в моей
жизни. Я любил ее и, думаю, она любила меня. В моей жизни было не много
любви. Я не взываю к вашей жалости, а просто устанавливаю факт объективно
и холодно. Сама моя природа снижает возможность любить и быть любимым.
Человек моего типа, открытый для самых сокровенных мыслей других людей, не
может иметь большой опыт в любви. Он не способен давать любовь, потому что
не слишком доверяет своему партнеру: он знает слишком много их грязных
маленьких секретов, и это убивает его чувства. Неспособный давать, он не
может и получать. Его отвердевшая в изоляции душа становится
невосприимчивой, и для других становится непросто полюбить ее. Волк
замыкается в себе. Тем не менее я любил Тони, специально стараясь не
заглядывать в ее глубины, и я не сомневался, что она возвращает мне
любовь. Что же определяет любовь? Мы предпочитали общество друга друга
любому другому. Мы возбуждали друг друга всеми мыслимыми способами. Мы
никогда не надоедали друг другу. Наши тела, как в зеркале, отражали
близость наших душ: у меня всегда была отличная эрекция, у нее не было
недостатка в смазке, и наши отношения заканчивались обоюдным экстазом. Я
называю это параметрами любви.
В пятницу нашей седьмой недели Тони вернулась из офиса с двумя
маленькими пакетиками из белой промокательной бумаги в кошельке. В
середине каждого пакетика виднелось слабое голубовато-зеленое пятнышко. Я
несколько секунд изучал их, но так и не понял.
- Кислота, - наконец сказала она.
- Кислота?
- Понимаешь, ЛСД. Мне их дал Тедди.
Тедди - ее босс, главный редактор. Да, ЛСД. Я понял. Я читал у Хаксли о
мескалине еще в 1957 году. Меня охватило волнение и искушение. Годами я
заигрывал с экспериментами по психоделикам, однажды даже пытался стать
подопытным в исследовательской программе по ЛСД Колумбийского Медицинского
центра. Но слишком поздно записался, а затем, так как наркотики стали моим
пунктиком, я собирал все жуткие истории самоубийств, психозов, плохих
концов. Зная свою уязвимость, я решил, что будет умнее оставить наркотики
другим. Хотя я все еще интересовался ими. А теперь Тони держала на ладони
эти квадратики промокашки.
- Говорят, это атомная вещь, - произнесла она. - Абсолютно чистые,
лабораторное качество. Тедди уже попробовал штучку из этой серии и сказал,
что они очень мягкие и чистые, без всяких примесей. Я подумала, что мы
можем принять их завтра и путешествовать до воскресенья.
- Мы оба?
- Почему бы и нет?
- Ты думаешь, будет безопасно вырубиться вдвоем одновременно?
Она странно посмотрела на меня.
- Почему ты думаешь, что не сможешь соображать?
- Не знаю. Я слышал множество жутких рассказов.
- Ты никогда не пробовал?
- Нет. А ты?
- Нет. Но я видела своих друзей, когда они это делали. - Я почувствовал
острую боль от этого напоминания о жизни, которую она вела до встречи со
мной. - Они не совсем вырубались, Дэвид. Примерно час ты чувствуешь дикий