"Роберт Силверберг. Умирающий изнутри" - читать интересную книгу автора

подъем и иногда все вокруг прыгает, но на самом деле ты сидишь в полном
сознании и так спокойно как... ну, Олдос Хаксли. Можешь представить, как у
Олдоса Хаксли едет крыша? Что он прыгает, орет и крушит мебель?
- А как же тот парень, который под влиянием кислоты убил свою тещу? А
девушка, прыгнувшая из окна?
Тони пожала плечами:
- Они были нестабильны, - высокомерно ответила она. - Возможно, они уже
были готовы к убийству или самоубийству, а кислота лишь подтолкнула их. Но
это не значит, что так поступишь ты или я. А может быть, доза была слишком
большой или они принимали смесь наркотиков. Кто знает? Таких случаев один
на миллион. У меня есть друзья, которые принимали наркотик по пятьдесят,
шестьдесят раз и с ними ничего не случилось.
Она терпеливо убеждала меня. В ее голосе звучали назидательные,
поучающие нотки. Из-за этих колебаний старой девы я значительно и
явственно упал в ее глазах. Мы стояли на пороге настоящего разрыва.
- В чем дело, Дэвид? Ты боишься?
- Мне кажется неразумным делать это вместе, вот и все. Мы ведь не
знаем, что может произойти.
- Путешествие вдвоем - самое приятное, что можно сделать вместе.
- Но это рискованно. Мы же не знаем. Слушай, ты же можешь достать еще
кислоты, правда?
- Думаю да.
- Тогда все в порядке. Давай тогда пойдем постепенно. Не нужно спешить.
Завтра ты отправишься одна, а я посмотрю. Я отправлюсь в воскресенье, и
уже ты будешь наблюдать. Если с нами все будет в порядке, в следующий раз
отправимся вместе. Хорошо? Идет?
Но хорошо не получилось. Я понял, что она просто взяла себя в руки,
отступила, обдумала свое положение и решила не сообщать мне этого. Хотя
все это время я не влезал в ее разум, выражение лица сделало ход ее мыслей
полностью очевидным для меня.
- Хорошо, - мягко ответила она. - Не стоит больше об этом.
Субботним утром она отказалась от завтрака - ей сказали, что
отправляться в путешествие нужно натощак, - а после того как я поел, мы
сидели на кухне, а на столе между нами невинно лежал квадратик промокашки.
Мы притворялись, что его там не было. Тони казалась растерянной. Я не
знал, почему она беспокоится: из-за того, что я настоял, чтобы она
отправилась одна, или просто волновалась из-за предстоящего ей. Мы мало
говорили. Она нагромоздила в пепельнице целую кучу наполовину выкуренных
сигарет. Время от времени она нервно улыбалась. Время от времени я
подбадривающе брал ее руку. Во время этой трогательной сцены различные
обитатели нашего этажа входили и выходили из кухни. Первым был Элоиз,
тощий черный наркоман. Затем мисс Феотокис, сиделка с хмурым лицом из
больницы святого Луки. Мистер Вонг, таинственный маленький китаец, который
повсюду разгуливал в нижнем белье. Эткин, стипендиат из Толедо и его
похожий на труп, товарищ по комнате Дональдсон. Человека два из заходивших
на кухню, кивнули нам, но никто ничего не сказал, даже "Доброе утро". В
этом месте принято было вести себя так, словно твои соседи невидимы.
Старая добрая нью-йоркская традиция. Около половины одиннадцатого утра
Тони сказала:
- Дай мне, пожалуйста, апельсинового сока.