"Роберт Силверберг. Умирающий изнутри" - читать интересную книгу автора

другим или к себе? И смотрите, как она отдается этой армии чудовищных
мужчин! Они механически движутся, их жесткие концы сливаются в ужасную
красную линию. Один за другим они берут ее и я вижу струящийся из ее лона
свет. Их лица словно маски. Я не узнаю ни одного. Почему меня нет в строю?
Где я? Где я? А, вон там в сторонке, незначительный, не имеющий ко всему
этому никакого отношения. Что это значит? Она действительно видит меня
таким? Волосатая летучая мышь-вампир, крадущаяся попить кровушки? А может,
это образ Дэвида Селига, который представляет себе сам Дэвид Селиг, словно
отражение в параллельных зеркалах парикмахера? Господи, помоги мне,
неужели я вмешался в ее путешествие, прочитал ее мысли и еще осудил ее за
кошмары, которые даже не были продуктом ее сознания?
Как разорвать этот круг?
Я поднялся и едва смог удержать равновесие. Ноги дрожали и подгибались.
Комната закружилась. Где же дверь? Дверная ручка ускользает от меня. Я
нащупываю ее.
- Дэвид? - ее голос дрожит и повторяет эхом. - Дэвид... Дэвид...
Дэвид... Дэвид... Дэвид...
- Нужно на воздух, - бормочу я. - Выйду хоть на минутку...
Но облегчения нет. Картины ночных кошмаров преследуют меня и через
дверь. Я прислоняюсь к облезлой стене. Словно привидение, мимо меня
проплывает китаец. Далеко-далеко звонит телефон. Хлопает дверца
холодильника, потом еще и еще, и китаец проходит мимо меня в том же
направлении, а дверная ручка ускользает и весь мир переворачивается вверх
ногами, запирая меня в этом времени. Зеленая стена истекает зеленой
кровью. Голос, похожий на свист, произносит:
- Селиг? Что случилось?
Это Дональдсон, янки. Его лицо словно лицо черепа. Костлявая рука
трясет меня за плечо.
- Ты заболел? - спрашивает он.
Я отрицательно качаю головой.
Он так близко склоняется ко мне, что его пустые глазницы оказываются в
каком-то дюйме от моих глаз. Он лишь мгновение изучает меня и говорит:
- Ты путешествуешь, парень! Точно? Слушай, если хочешь закончить,
пойдем в холл, у нас есть кое-что, чтобы помочь тебе.
- Нет. Нет проблем.
Я вхожу в комнату. Дверь неожиданно подается - она не заперта. Я толкаю
ее обеими руками, клацает защелка. Тони сидит на прежнем месте. Она
кажется озадаченной. Лицо ее ужасно, чистый Пикассо. Я с отвращением
отворачиваюсь от нее.
- Дэвид?
Голос резкий и хриплый, кажется он охватывает сразу две октавы,
заполняя скрежещущую стену между высоким тоном и низким. Я машу рукой,
пытаясь заставить ее умолкнуть, но она продолжает, выражая свое участие,
желая знать, что случилось, почему я бегаю туда-сюда. Каждый звук,
производимый ею, становится для меня пыткой. Образы продолжают перетекать
из ее мозга в мой. Та облезлая зубастая летучая мышь с моим лицом все еще
остается в уголке ее сознания. Тони, я думал, ты меня любишь. Тони, я
думал, что делаю тебя счастливой. Я падаю на колени и изучаю грязный
ковер. Ему, наверное, миллион лет, выцветший, облезлый кусок плейстоцена.
Она подходит ко мне, опускается рядом, она, которая путешествует,