"Роберт Силверберг. Умирающий изнутри" - читать интересную книгу автора

заботится о состоянии ее непутешествующего партнера, который каким-то
таинственным образом тоже путешествует.
- Не понимаю, - шепчет она. - Ты плачешь, Дэвид. У тебя все лицо
мокрое. Я что-то не так сказала? Дэвид, пожалуйста, не бери в голову. У
меня было такое чудное путешествие, а теперь - я просто не понимаю...
Летучая мышь. Летучая мышь. Расправляющая свои перепончатые крылья.
Обнажившая желтые клыки.
Наносит удар. Сосет кровь. Напивается ею.
Я выдавливаю лишь несколько слов:
- Я... тоже... путешествую...
И падаю лицом на ковер. В сухие ноздри впивается запах пыли. В мозгу
крадутся трилобиты. В ее голове летучая мышь. В холле слышится резкий
смех. Телефон. Дверца холодильника: хлоп, хлоп, хлоп! Наверху танцуют
каннибалы. Потолок давит на спину. Мой голодный разум рыщет в душе Тони.
Она спрашивает:
- Ты принял кислоту? Когда?
- Я не принимал.
- Тогда как ты путешествуешь?
Я не отвечаю. Я приседаю, сжимаюсь в комок, обливаюсь потом и вою. Это
словно падение в ад. Хаксли предупреждал меня. Нельзя было позволять Тони.
Я не хотел ничего этого видеть. Теперь барьеры разрушены. Она переполняет
меня и поглощает.
- Ты читаешь мои мысли, Дэвид?
- Да, - чудовищно признаюсь я, - я читаю твои мысли.
- Что ты сказал?
- Я сказал, что читаю твои мысли. Я даже вижу их. Все. Я вижу, каким ты
видишь меня. О Господи, Тони, Тони, как это ужасно!
Она тащит меня. Она хочет, чтобы я взглянул на нее. Наконец я поднимаю
глаза. У нее очень бледное лицо и жесткие глаза. Она просит разъяснении.
Правда ли, что я читаю мысли или это изобретение ее затуманенного кислотой
разума? Я отвечаю, что все - правда.
- Ты спросила меня, читал ли я твои мысли и я ответил, да, читал.
- Я никогда этого не спрашивала, - говорит она.
- Я слышал, как ты спросила.
- Но я не... - Голос дрожит. Мы оба волнуемся. В ее голосе слышится
уныние. - Ты хочешь меня обломать, Дэвид? Не понимаю. Почему ты причиняешь
мне боль? Зачем пугаешь? Это было хорошее путешествие. Хорошее.
- Не для меня, - бросаю я.
- Ты там не был.
- Нет, я был.
Она в полном недоумении смотрит на меня, затем поднимается и, рыдая,
бросается на кровать. Из ее мозга, сквозь гротесковые образы, навеянные
наркотиком, прорывается лавина свежих эмоций: страх, обида, боль, гнев.
Она думает, что я невольно пытаюсь оскорбить ее. Я ничем не могу
оправдаться. Она презирает меня. Я для нее вампир, сосущий кровь, пиявка;
она знает, для чего мне мой дар. Нас разделила роковая трещина и она уже
никогда не сможет думать обо мне без муки и стыда. Как и я о ней. Я
бросаюсь прочь из комнаты, вниз в холл в комнату Дональдсона и Эткина.
- Плохой приход, - бормочу я. - Извините за беспокойство, но...