"Роберт Силверберг. Царь Гильгамеш" - читать интересную книгу автора

другого. Ур-Кунунна тоже ушел. Я никогда не услышу его пения. И мальчик
Энкихегаль, мой товарищ по играм, и его отец Гинишаг, садовник, и все те,
другие, кто был частью моей повседневной жизни, - все ушли, исчезли. Их
больше нет. Меня оставили кусать воздух.
А я? Я тоже умру?
Нет поклялся я, я не позволю такому случиться со мной. Только не со
мной. Я ведь отчасти Бог. И хотя Боги иногда умирают, как умерла однажды
Инанна, когда спустилась в подземный мир, они умирают ненадолго. Так и я.
Ведь я должен столько увидеть в этом мире, сказал я себе, и совершить
великое множество подвигов. Я брошу смерти вызов, решил я. Я одолею
смерть. Я чувствую к смерти презрение и не уступлю ей. Смерть, ты мне не
противник! Смерть, я тебя одолею!
Потом я подумал, что если я все-таки когда-нибудь умру - ну что же, я
ведь только отчасти Бог, и мне суждено быть царем, - я отправлюсь на
небеса, как Лугальбанда. Мне не придется спускаться в мерзкий ДОМ ПРАХА И
ТЬМЫ, как это должны делать обычные смертные.
Еще я подумал, что в этом нельзя быть уверенным. Даже Инанна спустилась
вниз в это страшное место, хотя ее и избавили от такой участи, но если я
туда отправлюсь, разве меня избавят? Я почувствовал великий ужас. Неважно,
кто ты, думал я, неважно, сколько слуг и воинов уснут в погребальной яме,
чтобы они служили тебе в загробной жизни, все-таки ты можешь быть послан в
это страшное мерзкое место, и презрение к смерти, которое я чувствовал
секунду назад, уступило место страху - всепоглощающему страху, который
пронесся по моей душе, как великий холод, странное чувство вошло в мою
душу, то странное чувство, которое приходит, когда человек спит, и я не
знал, спал ли я в этот момент или нет. На мою голову словно давили, она
готова была лопнуть. Такого чувства я никогда не испытывал, хотя мне
приходилось встречаться с ним много раз позже, и оно ощущалось куда
сильнее чем в первый раз, когда оно лишь слегка коснулось меня. Это Бог
пытался войти в меня. В этом я уверен, хотя и не знаю, какой Бог.
Но я знал тогда, что это был Бог, а не демон, потому что он принес мне
послание: "Ты будешь царем и царем великим, а потом ты умрешь. Ты не
избежишь этой судьбы, как бы ты ни пытался".
Я не смог тогда принять ни этого Бога, ни его послания. В моей душе не
было места для признания подобных вещей, - я был всего-навсего ребенком.
В хаосе чувств я вдруг увидел перед собой фигуру смерти со скрюченными
когтями и трепещущими крыльями и с вызовом выкрикнул: "А я от тебя убегу!"
Я почувствовал в себе на мгновение великую храбрость, которая секундой
позже уступила место все большему и большему ужасу. Они сейчас все спят в
яме возле Лугальбанды, подумал я. А где я буду спать? Где буду я спать?
Я почувствовал головокружение. Бог стучался в мой мозг, требуя, чтобы я
впустил его. Но я не смог ни уступить, ни устоять, потому что страх смерти
сковал меня, такого со мной никогда не случалось. Я зашатался, протянул
руки к Ур-Кунунну, но его тут не было, и я упал на пол храма и лежал там,
потеряв счет времени.
Чьи-то руки подняли меня и нежно обняли.
- Горе одолело его, - сказал кто-то.
Нет, подумал я. Горя я не чувствую. Путешествие Лугальбанды - дело
Лугальбанды. Меня заботит моя собственная задача, а не его, ибо его дело
умирать, а мое - жить. Не горе бросило меня наземь, а Бог пытался