"Роберт Силверберг. Провидец" - читать интересную книгу автора

войти.
Контора Ломброзо была подходящей для него сценой. Он высокий, хорошо
сложенный человек около сорока, с театральной внешностью, внушительной
фигурой с темными вьющимися волосами, серебрящимися на висках, с жесткой,
коротко подстриженной бородой, показной улыбкой и энергичными, резкими
манерами удачливого купца. Его офис, переоборудованный за его счет по
стандартам древних бюрократов, был богато украшен, мебель и вся обстановка
в ливантийском стиле: с темными блестящими кожаными панелями на стенах,
толстыми коврами, тяжелыми коричневыми бархатными шторами, матовыми
бронзовыми испанскими лампами, расставленными повсюду, сияющим письменным
столом, сделанным из нескольких сортов темного дерева, выложенным
пластинками механически обработанного сафьяна, огромные белые урны
китайских ваз и маленький стеклянный буфет в стиле барокко, взлелеянная
коллекция средневекового иудейства - серебряные головки, бюсты и указки
для свитков закона, вышитые занавески для торы из синагог Туниса и Ирана,
филигранные субботние лампы, канделябры, коробочки для специй,
подсвечники. Из этого уединения Ломброзо управлял муниципальными доходами,
как принц Сиона: горе постигает глупого язычника, который пренебрегает его
советом.
Его посетителем был похожий на тень маленький человек, пятидесяти
пяти-шести лет, незаметная, незначительная персона с узкой яйцеобразной
головой, поросшей редкими седыми волосами. Он был одет просто, в старый
потертый коричневый костюм времен Эйзенхауэра, что делало Ломброзо в его
шедевре портновского искусства похожим на экстравагантного павлина, и даже
я почувствовал себя денди в своем каштановом вязаном свитере, который
носил уже пять лет. Он тихо сидел, ссутулившись и сжав руки. Он казался
незаметным, почти невидимым, из породы урожденных Смитов. Его кожа
свинцового оттенка, холодная, дряблая, говорила о духовном и физическом
истощении. Время забрало у этого человека силу, которой он, возможно,
когда-то обладал.
- Я хочу познакомить тебя с Мартином Карваджалом, Лью, - сказал
Ломброзо.
Карваджал встал и протянул мне руку. Она была холодной.
- Очень приятно, наконец, познакомиться с вами, мистер Николс, - сказал
он мягким глухим голосом, дошедшим до меня как будто с края вселенной.
Необычно устаревшее построение фразы приветствия звучало странно. Я
недоумевал, что он здесь делает. Он выглядел каким-то обескровленным,
человеком, ищущим мелкой канцелярской работы, или, что более вероятно,
каким-нибудь выброшенным за борт жизни дядюшкой Ломброзо, пришедшим сюда
за ежемесячным подаянием. Но в берлогу финансового администратора Ломброзо
допускались только сильные мира сего.
Однако, Карваджал не был реликтом, за которого я его принял. Уже в
момент рукопожатия он проявил неожиданный поток силы; встав, он стал выше,
черты лица напряглись, какой-то средиземноморский румянец сделал ярче цвет
его лица. Только его глаза, унылые и безжизненные, выдавали роковую
отстраненность.
Ломброзо сказал нравоучительно:
- Мистер Карваджал был один из самых щедрых спонсоров предвыборной
кампании, - бросая на меня вкрадчивый финикийский взгляд, говорящий:
"Обращайся с ним хорошо, Лью, нам еще нужно его золото".