"Роберт Силверберг. Провидец" - читать интересную книгу автора

Или Цезарь? Мы развалились на толстом белом ковре. Еще наркотиков. Куинн,
Куинн, Куинн: вместо секса мы говорили о политике. Наконец Фридман, почти
преднамеренно, провел ладонью от лодыжки до бедра Сундары. Это был сигнал.
Мы уничтожили напряженность.
- Ему нужно баллотироваться в следующем году, - говорит Каталина Ярбер,
нарочито маневрируя так, что разрез ее юбки раскрывается, обнажая плоский
живот, золотистые завитки.
- Лидеккер выступит на номинации, - предположил Фридман, осмелев и
лаская грудь Сундары.
Я коснулся выключателя, изменяя освещение, комната озарилась
эйфорическим светом. Все закружилось в вихре мерцающего огня. Ярбер
предложила трубку с наркотиком.
- От Сиккима, - объявила она, - самый лучший. - Обращаясь к Фридману,
она сказала: - Я знаю Лидеккера, но Куинн может его оттолкнуть, если
попытается.
Я глубоко затянулся и наркотик Сиккима разбудил во мне чувства
производителя.
- В следующем году - слишком быстро, - сказал я им, - Куинн выглядел
сегодня бесподобно, но у нас нет времени, чтобы увлечь им всю страну до
ноября следующего года. Выборы Мортонсона предрешены в любом случае. Пусть
Лидеккер баллотируется в следующем году, а Куинна мы выдвинем в 2004-м. -
Я был готов выложить всю разработанную стратегическую линию по
вице-президенту, но Сундара и Фридман растворились в тени, а Каталина
больше не интересовалась политикой.
Наши одежды упали. Ее тело было тугим, спортивным, по-мальчишески
гладким и мускулистым, груди тяжелее, чем я ощущал, бедра уже. У нее на
бедре была прикреплена цепочка с эмблемой амулета Транзит. Ее глаза
блестели, но кожа была прохладной и сухой, соски не напряжены; что бы она
ни чувствовала, это не включало в себя сильной физической страсти к Лью
Николсу. Я же по отношению к ней чувствовал любопытство и какое-то
отдаленное желание прелюбодействовать; нет сомнения, ее чувства были почти
такие же.
Мы переплели наши тела, ласкали кожу друг друга, наши губы встретились
и языки ласкали друг друга. Это было так равнодушно, что я боялся, что не
справлюсь. Но знакомые рефлексы сработали, старый надежный гидравлический
механизм начал накачивать кровью мои чресла и я почувствовал необходимый
трепет и твердость.
- Давай, - сказала она, - родись мне.
Странная фраза. "Транзитовская чепуха", как я узнал позднее. Я
склонился над ней и ее стройные сильные бедра обхватили меня и я вошел в
нее.
Наши тела двигались вверх и вниз, назад и вперед. Мы принимали то одну
позу, то другую, безрадостно исполняя стандартный репертуар. Ее искусство
было огромным, но в ее манере делать это была заразительная холодность,
которая передавалась мне, и я чувствовал себя машиной, цилиндром, без
устали толкающим поршень, так что я спаривался без удовольствия и почти
бездумно. Что она могла получить от этого? Я предполагал, что немного. Это
потому, что на самом деле ей нужна была Сундара, как я думал, и
перепихнуться со мной было для нее единственным шансом побыть с НЕЙ. Я был
прав и в то же время неправ, так как со временем я узнал, что стальная