"Клиффорд Саймак. Дурной пример." - читать интересную книгу автора

мужчина высвободил девушку из рук Тобиаса и поставил ее на ноги. Судя по
всему, она была цела и невредима, если не считать ранки на лбу у корней
волос, из которой темной струйкой бежала по лицу кровь.
К ним уже спешили люди. Где-то вдали хлопали двери домов, слышались,
взволнованные крики, а они трое, несколько оглушенные, остановились, в
нерешительности посреди дороги.
И только теперь, Тобиас увидел, что мужчина - это Рэнди Фробишер,
кумир футбольных болельщиков Милвилла, а девушка - Бэтти Хэлворсен,
музицирующая дочка баптистского священника.
"Мне здесь, больше делать нечего, - подумал Тобиас, - пора уносить
ноги". Ибо он допустил непозволительную ошибку. Нарушил запрет.
Он резко повернулся, втянул голову в плечи и быстро, только что не
бегом, зашагал назад к перекрестку. Ему показалось, будто Рэнди что-то
крикнул ему вдогонку, но он даже не обернулся.
За перекрестком он сошел с дороги и стал взбираться по тропинке к
своей развалюхе, одиноко торчащей на вершине холма над болотом.
И он забылся настолько что перестал спотыкаться.
Впрочем, сейчас это не имело значения: вокруг не было ни души. Его
буквально трясло от ужаса. Ведь этим поступком он мог все испортить, мог
свести на нет всю свою работу.
Что-то белело в изъеденном ржавчиной помятом почтовом ящике, висевшем
рядом с дверью, и Тобиас очень удивился, ибо крайне редко получал что-либо
по почте.
Он вынул из ящика письмо и вошел в дом. Ощупью отыскал лампу, зажег
ее и опустился на шаткий стул, стоявший у стола посреди комнаты.
Его рабочий день закончился, хотя формально это было не совсем точно,
потому что с большей ли, меньшей ли нагрузкой, а работал он всегда.
Он встал, снял с себя обтрепанный пиджак, повесил его на спинку стула
и расстегнул рубашку, обнажив безволосую грудь. Он нащупал на груди
панель, нажал на нее, и под его пальцами она скользнула в сторону. За
панелью скрывалась ниша. Подойдя к рукомойнику, он извлек из этой ниши
контейнер и выплеснул в раковину выпитое днем пиво. Потом он вернул
контейнер на место, задвинул панель и застегнул рубашку.
Он позволил себе не дышать.
И с облегчением стал самим собой.
Тобиас неподвижно сидел на стуле, выключив свой мозг, стирая из
памяти минувший день. Спустя некоторое время он начал его осторожно
оживлять и создал другой мозг - мозг, настроенный на ту его личную жизнь,
в которой он не был ни опустившимся пропойцей, ни совестью городка, ни
дурным примером.
Но в этот вечер ему не удалось полностью забыть пережитое за день, и
к горлу снова подкатил комок - знакомый мучительный комок обиды за то, что
его используют как средство защиты человеческих существ, населяющих этот
городок, от свойственных людям пороков.
Дело в том, что в любом маленьком городке или деревне мог ужиться
только один подонок: по какому-то необъяснимому закону человеческого
общества двоим уже было тесно. Тут безобразничал Старый Билл, там Старый
Чарли или Старый Тоуб. Истинное наказание для жителей, которые с
отвращением терпели эти отребья как неизбежное зло. И по тому же закону,
по которому на каждое небольшое поселение приходилось не более одного