"Клиффорд Саймак. Мир, которого не может быть" - читать интересную книгу автора

Маленькие мордочки все так же глядели из ямы, будто моля его о спасении, и
в темноте поблескивали белые зубы и белки глаз.
У Дункана перехватило дыхание, и отвратительная спазма подобралась к
горлу. Но он поборол чувство тошноты и вспомнил разговор на ферме в тот
день, когда уходил на охоту.
"Я могу выслеживать всех зверей, кроме крикунов, ходульников,
длиннорогов и донованов, - торжественно сказал тогда Сипар. - Это мои
табу".
И Сипар тоже был их табу, вот он и не испугался донована. Однако
Сипар побаивался ночью крикунов, потому что, как он сам сказал, крикуны
могли забыть.
Забыть о чем?
О том, что Цита - их мать? О разношерстной компании, в которой прошло
их детство?
Вот в чем заключается ответ на загадку, над которой Шотвелл и ему
подобные уже несколько лет ломали себе головы.
"Странно, - сказал он себе. - Ну и что? Это может казаться странным,
но если такова здесь жизнь, не все ли равно? Жители планеты были бесполы,
потому что не нуждались в поле, и ничего невероятного в этом не было.
Более того, это избавляет их от множества бед. Нет ни семейных драм, ни
проблем треугольника, ни драки за самку. Может быть, они лишились
некоторых развлечений, но зато добились мирной жизни.
А раз пола не существует, такие, как Цита, были всеобщими матерями.
Более, чем матерями. Цита была сразу и отцом и матерью, инкубатором,
учителем и, может, выполняла еще множество ролей одновременно.
Это разумно со многих точек зрения. Естественный отбор здесь
исчезает, экология в значительной степени находится под контролем, даже
мутации могут быть направленными, а не случайными.
И все это ведет к всепланетному единству, неизвестному ни на одном из
иных миров. Все здесь друг другу родственники. На этой планете человек,
как и любой другой пришелец, должен научиться вести себя очень вежливо.
Ибо нет ничего невероятного, что в случае кризиса или острого столкновения
интересов ты можешь оказаться лицом к лицу с планетой, на которой все
формы жизни объединятся против пришельца".
Маленькие зверюшки сдались, они вернулись на свои места, облепили
пульсирующий фиолетовый индюшачий скелет, и Цита вновь обрела
первоначальную форму. "Как будто все ее мышцы, ткани, нервы и кровеносные
сосуды после короткого отдыха вновь воссоздали зверя", - подумал Дункан.
- Господин, что нам теперь делать? - сбросила Цита.
- Это тебе следовало бы знать, - ответил Дункан. - Ты же вырыла эту
ловушку.
- Я разделилась, - сказала Цита. - Часть меня рыла яму, а часть
оставалась наверху и вытащила меня из ямы.
- Удобно, - согласился Дункан.
И это в самом деле было удобно. Так было с Цитой и тогда, когда он в
нее стрелял - она рассыпалась на составные части и разбегалась. А ночью у
водоема она следила за ним, спрятавшись по частям в густом кустарнике.
- Мы оба в ловушке, - сказала Цита. - Мы оба здесь умрем. Так и
кончится наша встреча. Ты со мной согласен?
- Я тебя вытащу, - сказал Дункан устало. - Я с детьми не воюю.