"Клиффорд Д. Саймак. Проект "Ватикан"" - читать интересную книгу автора

ное существо не догадывалось о его присутствии, либо... Самого существу,
по всей вероятности, было понятно то, что оно видит, наверное, оно даже
каким-то образом общалось, взаимодействовало с другими графиками и урав-
нениями. Но даже если это было так, Теннисон все равно ничего не понял.
Мучился - и тонул в океане непонимания, неизвестности.
Но не оставлял попыток понять: он оставался в этом мире, стараясь ух-
ватиться хоть за какой-то оттенок смысла, чтобы оттолкнуться от этого и
начать хоть что-то понимать... Но все было без толку. Когда запись на
кристалле окончилась и Теннисон вернулся в привычный мир, он знал ровно
столько, сколько до начала просмотра. Не двигаясь, он сидел в просмотро-
вом кресле.
- Нечто совсем особенное, не правда ли? - наклонился к нему робот-де-
позитор.
Теннисон протер глаза руками. До сих пор перед глазами мелькали знач-
ки и символы.
- Угу, - кивнул он. - А что это было?
- Сэр, мы сами не знаем.
- Зачем тогда нужно было находить это, давать мне смотреть?
- Может, Ватикан знает, - предположил робот. - В Ватикане много зна-
ют. Они умеют понимать такие вещи.
- Ну что ж, искренне надеюсь, - вздохнул Теннисон, поднимаясь с крес-
ла. - На сегодня с меня хватит. Завтра можно зайти?
- Ну конечно, сэр. Заходите завтра. В любое удобное для вас время.
Назавтра он попал в осеннюю страну... Ничего особенного - место как
место. На этот раз было такое впечатление, что он свободен и не проник
ни в чье сознание - просто сам был там, сам по себе. Вспоминая потом о
своем путешествии, он не мог судить со всей ответственностью, действи-
тельно ли он где-то побывал, но ощущение реальности пережитого не поки-
дало его. Теннисон мог поклясться, что слышал потрескивание и шорох су-
хих сучьев и опавшей листвы под ногами, вдыхал терпкий, как вино, запах
осенних костров, перезрелых яблок, последних, случайных, задержавшихся
на голых ветвях, ощущал прикосновение первых заморозков к жухлой листве.
Слышал - или ему казалось, что слышал, хруст желтой стерни под ногами,
мягкий стук орешков, падавших на землю, внезапный, далекий посвист
крыльев улетавшей на юг стаи невидимых птиц, нежные, свежие трели кро-
шечного ручейка, несущего на своей поверхности тяжкий груз опавших
листьев. А еще были цвета - в этом он был просто уверен - золотые монет-
ки листьев орешника, лимонная желтизна осин, красные как кровь сахарные
клены, шоколадно-коричневые дубы... Над всем этим царило горько-сладкое
ощущение осени, великолепие умирающего года, когда окончены все труды и
провозглашено начало времени покоя и отдыха.
Ему было легко и покойно, он с радостью и готовностью погрузился в
этот мир. Взбирался на холмы, спускался с них, шел берегом извилистого
ручейка, останавливался и любовался багрянцем и золотом осенних лесов,
поражался тому, как великолепен контраст желтизны деревьев и синевы не-
бес. Удивительный покой сходил в его сердце. Краткий покой, наступающий
в душе в самом конце жаркого лета, порядок и равновесие, царящие в ней,
покуда ее не скуют холода близкой зимы. Время отдохновения, размышлений,
залечивания старых ран и забывания о них и о тех превратностях судьбы,
которые нанесли душе эти раны...