"Клиффорд Д. Саймак. Проект "Ватикан"" - читать интересную книгу автораное существо не догадывалось о его присутствии, либо... Самого существу,
по всей вероятности, было понятно то, что оно видит, наверное, оно даже каким-то образом общалось, взаимодействовало с другими графиками и урав- нениями. Но даже если это было так, Теннисон все равно ничего не понял. Мучился - и тонул в океане непонимания, неизвестности. Но не оставлял попыток понять: он оставался в этом мире, стараясь ух- ватиться хоть за какой-то оттенок смысла, чтобы оттолкнуться от этого и начать хоть что-то понимать... Но все было без толку. Когда запись на кристалле окончилась и Теннисон вернулся в привычный мир, он знал ровно столько, сколько до начала просмотра. Не двигаясь, он сидел в просмотро- вом кресле. - Нечто совсем особенное, не правда ли? - наклонился к нему робот-де- позитор. Теннисон протер глаза руками. До сих пор перед глазами мелькали знач- ки и символы. - Угу, - кивнул он. - А что это было? - Сэр, мы сами не знаем. - Зачем тогда нужно было находить это, давать мне смотреть? - Может, Ватикан знает, - предположил робот. - В Ватикане много зна- ют. Они умеют понимать такие вещи. - Ну что ж, искренне надеюсь, - вздохнул Теннисон, поднимаясь с крес- ла. - На сегодня с меня хватит. Завтра можно зайти? - Ну конечно, сэр. Заходите завтра. В любое удобное для вас время. Назавтра он попал в осеннюю страну... Ничего особенного - место как место. На этот раз было такое впечатление, что он свободен и не проник своем путешествии, он не мог судить со всей ответственностью, действи- тельно ли он где-то побывал, но ощущение реальности пережитого не поки- дало его. Теннисон мог поклясться, что слышал потрескивание и шорох су- хих сучьев и опавшей листвы под ногами, вдыхал терпкий, как вино, запах осенних костров, перезрелых яблок, последних, случайных, задержавшихся на голых ветвях, ощущал прикосновение первых заморозков к жухлой листве. Слышал - или ему казалось, что слышал, хруст желтой стерни под ногами, мягкий стук орешков, падавших на землю, внезапный, далекий посвист крыльев улетавшей на юг стаи невидимых птиц, нежные, свежие трели кро- шечного ручейка, несущего на своей поверхности тяжкий груз опавших листьев. А еще были цвета - в этом он был просто уверен - золотые монет- ки листьев орешника, лимонная желтизна осин, красные как кровь сахарные клены, шоколадно-коричневые дубы... Над всем этим царило горько-сладкое ощущение осени, великолепие умирающего года, когда окончены все труды и провозглашено начало времени покоя и отдыха. Ему было легко и покойно, он с радостью и готовностью погрузился в этот мир. Взбирался на холмы, спускался с них, шел берегом извилистого ручейка, останавливался и любовался багрянцем и золотом осенних лесов, поражался тому, как великолепен контраст желтизны деревьев и синевы не- бес. Удивительный покой сходил в его сердце. Краткий покой, наступающий в душе в самом конце жаркого лета, порядок и равновесие, царящие в ней, покуда ее не скуют холода близкой зимы. Время отдохновения, размышлений, залечивания старых ран и забывания о них и о тех превратностях судьбы, которые нанесли душе эти раны... |
|
|