"Морис Симашко. Парфянская баллада [И]" - читать интересную книгу автора

карагачи, а из-за кустов инжира нельзя было ничего разглядеть даже
пригнувшись, они остановились. Мубад потянул ее за плечи, сразу опустил руку
ниже. И она не сопротивлялась. Наоборот, она помогла ему. Со спокойной
предусмотрительностью постелила она на траву свою легкую накидку. Она
действительно была царицей, Шахру!..
А потом... Потом они сразу вдруг услышали, что поют соловьи. Весь сад
был наполнен соловьями. Пахло в саду тяжелыми осенними розами. И не могли
перебить этот чудный запах сушеные дыни - бахрман, медовая шаптала, и даже
прозрачный терпкий дым от мяса, пропитанного гранатовым соком. Розами пахло
в ту ночь...
Не одни они были в саду. Трепетные тени жались уже ко всем деревьям, и
волнующим шепотом полна была темнота. Ахриману здесь нечего было делать...
Сначала вернулась она, а потом он... Лишь негодяй Рамин смотрел на них,
и веселое понимание было в его быстрых глазах. Мубад хлопнул его слегка по
шее и жадно выпил еще один рог холодного вина. Кровь кипела, как много лет
назад. Уверенность молодости вернула ему женщина. Радостная щедрость
переполняла его. Мубад вдруг вскочил и, легко подтянувшись, гибкими,
сильными движениями полез на дерево. Он снова был молодым и безрассудным.
Мощно встряхнул он старое дерево, и море тяжелых золотых персиков обвалилось
вниз, освобождая усталые ветви. Крупные спелые плоды разбивались о плечи,
спины, лица, и благородным душистым соком брызгало вокруг. А Шахру сидела,
высоко подняв голову, удовлетворенная обманом и гордая...
Это потом уже, через много лет, она говорила, что ничего такого не
было. Просто шаханшах Мубад, восхищенный ее необыкновенной красотой, умом и
рассудительностью, предложил ей стать его женой. Он посадил ее на золотой
трон и положил к ногам весь мир. Любое ее желание было для него законом. Он
плакал и умолял ее, Мубад!
Но она, конечно, отказалась, объяснив, что ей уже не тринадцать. У нее
созревшие сыновья, среди которых самый знаменитый - витязь Виру, мощью
своей посрамивший слонов. Вот когда ей было тринадцать, тогда она
действительно была красивой. Солнце тускнело при ее появлении, а луна
стыдливо убегала за тучи. Прямее среброствольного тополя была она. Целый год
потом пахло жасмином там, где утром проходила она. Все властелины мира были
у ее ног, а лучшие витязи не знали сна. Войны начинались из-за одного ее
взгляда. А теперь... теперь прошла весна, и красота ее померкла...
Тогда шаханшах принялся уверять ее, что она и теперь заткнет за пояс
любую молодую. И он представить даже не может, какой она была в молодости,
если сейчас от ее красоты у него меркнет разум. Счастлива мать, родившая
такую дочь, и пусть будет счастлив род, имеющий такую пери!
И тут шаханшах взял с нее слово, что если родится когда-нибудь дочь у
Шахру, то она отдаст эту дочь замуж за Мубада, чтобы он всегда видел в ее
облике черты Шахру. Без этого он жить не может. И Шахру пришлось обещать
ему, так как был он безутешен. К тому же не думала она, что в ее возрасте у
нее еще родится дочь...
Мы знаем, как все было на самом деле, но так рассказывала потом Шахру.
Ведь она была не только царицей, но и женщиной. Во всяком случае, ее слова,
пересказанные многими доверчивыми людьми, дошли до наших дней. Все остальное
- только подозрения...
Когда были удовлетворены все потребности гостей, быстро решились и
государственные дела. Еще в самом начале пира арийцы перецеловались с