"Морис Симашко. Искупление дабира (требует вычитки)" - читать интересную книгу автора

Именно теперь нельзя уклоняться от положенного в обращении с иудеями. О
шатрах и овцах говорится в их завете, и близко это кочующим тюркам.
Зовущиеся хазарами из народа тюрков уже царей привезли к себе на Итиль из
дома Давидова, другие же в Маверанахре следуют учению распятого пророка Исо,
который от того же иудейского корня. А здесь на еврейку Эсфирь и самого
Бахрама Гура, чья мать была от них, ссылаются иудеи в подтверждение своего
родства с царями.
Понимание и согласие в глазах экзиларха Ниссона. Да, он нисколько не
обижается на старого друга, на великого вазира, можно сказать. Кому не ясно,
что за времена сейчас пошли и чего еще можно ждать впереди. Конечно же
такому человеку, вазиру, можно сказать, после ухода от дел приходится быть
особенно строгим в соблюдении закона. Тем более закона с евреями. Все пони-
278


мают это в Хорасане, и никто не имеет никаких претензий, боже упаси!..
Нет, не сказал этого вслух экзиларх, а только обежал комнату взглядом,
понимающе приподнял брови и по-своему качнул головой. Для себя он как будто
это проделал, но понятней все было, чем на словах. И только потом послышался
певучий голос:
-- Вы призвали меня с этой здравицей, я знаю!..
Не останавливаясь заговорил экзиларх Ниссон, чтобы не попросить
разрешения сесть, как требуется от них в присутствии правоверного. Вечная
гордыня в глубине блеснувших глаз у иудея, из-за которой сразу неспокойны
становятся другие люди. Джахуддан -- "любимые богом" -- называют издавна их
среди персов, но когда идут из квартала мясников громить их дома, то кричат
по-базарному "джугит" -- "собачьи любимцы".
Экзиларх между тем говорит об иудеях, всегда ценивших устройство и
порядок в государстве, установленный их старым покровителем, великим
вазиром, можно сказать. Всегда оберегал и предупреждал он их, если
что-нибудь делали не так. Кому, как не им, необходимы мир и спокойствие, ибо
кто же они: врачи, красильщики, музыканты, мастера чеканки, шапочники,
гранильщики камней, люди пера и люди базара! Никому не нужны станут их руки
и умение, если случится разруха в государстве. Зачем же лишать их своих
правил жизни, если даже от великого Пророка, можно сказать, которому
поклоняются люди в этой державе, дано им на то разрешение...
Все правильно говорит экзиларх, и нельзя относиться к людям Писания,
как к гябрам, шаманствующим, идолопоклонникам и прочим. Книги их не отрицал
Пророк, и к ним первым обратился со своим словом. Когда же правоверный
государь свидетельствует перед халифом, то клянется также торой и
евангелием. Но речь-то не о божьей клятве, а о здравице с формулой правящего
дома, и ни к чему здесь иудейское упорство.
А тот уже и сам понял, что неубедительны его доводы. Как видно,
заготовил он к такому случаю нечто необычное. Но не проведет его на этот раз
иудей!..
Экзиларх Ниссон больше ничего не говорит. Он разворачивает сложенное
вчетверо шелковое покрывало с желто-синими птицами. Маленькие сухие руки его
двигаются осторожно, словно что-то живое в них. Видится уже из-под покрывала
кожа с тиснением, тускло побле-
279